  |
 |
Прочитано: 50% |
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 50% |
Девочка Маша написала роман про девочку Машу. В романе девочка Маша приходит в гости и говорит: "Я - писательница!" Тогда как публика взирает на неё, а затем и внемлет ей с трепетом и благоговением.
- Так не пойдёт, - сказал я девочке Маше. - Это не жизненно. Люди стесняются собственного писательства и без малейшего пиетета относятся к чужому. Такую, с позволения сказать, писательницу люди моментально подняли бы на смех.
- Какие люди?
- Нормальные. Натуралы.
Этого девочка Маша в толк взять не может. Потому что она-то как раз ненатурал. Или ненатуралка; не знаю, как правильнее. И общается, в основном, со своими. И посвящает им стихи (точнее, стихопрозу) и романы. И они ею самой и её творчеством и впрямь восхищаются. И, кстати, не зря: и славная она, и талантливая, и даже, на наш натуральный взгляд, хорошенькая. Но главное, у них, у ненатуралов, идёт интенсивная духовная жизнь: всё читают, всё знают, за всем следят; всем, в том числе и новым, живо интересуются. У нас - всё в прошлом (и самая читающая страна тоже), а у них - сплошная литературная кадриль, перманентно переходящая в гей-парад.
Захиревшую было во второй половине прошлого века англоязычную литературную жизнь сильно расцветили представители нацменьшинств - от Владимира Набокова и Салмана Рушди до какого-нибудь безымянного нобелеата с берегов Карибского моря. У нас этот рудник выработан "литературой народов СССР"; отечественная словесность прирастает разве что Уралом и простирающейся за ним Сибирью. А ещё - и, пожалуй, ничуть не в меньшей мере - меньшинствами сексуальными. Только мы этого (и того, и другого) до поры до времени не замечаем.
Гомосексуальная тема теснит гетеросексуальную на клубном уровне и нехотя выдаёт себя за неё в театре, в кинематографе и на телевидении. А вот в литературе всё сложнее и, не в последнюю очередь, потаеннее. Хотя ключевой вопрос остаётся неизменным: воспринимать ли творчество людей лунного света как особую субкультуру или рассматривать его в общекультурном контексте без оглядки на сексуальные предпочтения того или иного "творца" (которые к тому же могут быть вызывающе декларируемыми; нескрываемыми, но и не выпячиваемыми; известными лишь в узком кругу; скрытыми; латентными; наконец, напускными)?
Причём граница всякий раз зыбка, критерии, как минимум, двусмысленны, творческие результаты амбивалентны, и многое происходит (да и воспринимается), скорее, "по умолчанию".
Упомяну в этой связи две книги, вышедшие уже в перестройку, - "Другой Петербург" и "Другую любовь". Автор первой - известный искусствовед, укрывшийся под красноречивым псевдонимом К. Ротиков, - никогда не таил, но и не афишировал собственной голубизны. Автор второй - не менее известный археолог - был осуждён за мужеложство в 1981 году и впоследствии долгие годы утверждал, будто стал жертвой политических репрессий. Что отчасти было верно: гомосексуалистов у нас тогда сажали, как нынче олигархов, - крайне избирательно и не столько по факту, сколько "по совокупности".
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
| ||||||||
|
|
|
|
|
|
|
| ||