«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»

Прочитано: 47%

Нас деспот встречает прохладой

         Связь политического и полового инакомыслия, которую мы рассмотрели на примере Ивана Баркова, прослеживается в жизни и творчестве Дмитрия Шостаковича, раздавленного психологически и чуть было не уничтоженного физически по выходе в "Правде" статьи "Сумбур вместо музыки", которую то ли написал, то ли надиктовал лично Сталин. В подвергшейся поношениям опере "Леди Макбет Мценского уезда" недоучившегося семинариста возмутила прежде всего разнузданная оргиастическая стихия животной страсти; даже не дослушав оперу до конца, Сталин в гневе покинул зал. И сказал соратникам (в пересказе Михаила Булгакова): "Я не люблю давить на чужие мнения, я не буду говорить, что, по-моему, это какофония, сумбур в музыке, а попрошу товарищей высказать совершенно самостоятельно свои мнения".
         Хотя, конечно же, наряду с личным вкусом в такой оценке, не говоря уж о последовавших оргвыводах, сквозила твёрдая политическая воля. Сталин укреплял советскую семью, изживая половую распущенность революционных и нэповских лет, - запретил аборты, осложнил процедуру развода, вернул в обиход уничижительное понятие "незаконнорождённый". Секс в СССР ещё был, но его предстояло (как и многое другое) искоренить.
         К тому же Сталин "укрощал искусства", строил (и "строил") творческие союзы, осыпая неслыханными милостями мастеров культуры ("На свои советские гонорары я могу каждый день покупать по дому", - хвастался, например, Алексей Толстой), а восторженно принятая в Европе и в США музыка Шостаковича обеспечивала "молодому Моцарту", как его тогда называли, неслыханную и, разумеется, недопустимую независимость. Да ведь и правила вести огонь по штабам (или, в терминологии современного маркетинга, "атаковать точку силы") никто не отменял - и Сталин был в этом плане несравненным стратегом. Рубку леса (при которой летят щепки) он начинал с самого могучего - или самого красивого - дерева.
         Об этом идёт речь в только что вышедшей книге американского музыковеда Соломона Волкова "Шостакович и Сталин: художник и царь". Ключевой фрагмент опубликован и в августовском номере журнала "Знамя" (увы, как это теперь почему-то принято, книжная публикация опередила журнальную).
         Оперу Шостакович закончил в 1932 году, Сталин прослушал её в январе 1936-го, статья "Сумбур вместо музыки", в которой высмеивалась "купеческая похотливость", увидела свет несколько дней спустя. И уже 6 февраля последовал новый удар: статья "Балетная фальшь" о балете Шостаковича "Светлый ручей". Уже шедшие в Ленинграде, где жил 29-летний композитор, аресты затронули его родных и близких; круг неумолимо сужался; Шостаковича ждало физическое уничтожение. Этого, однако же, не произошло: едва ли не в последнее мгновенье Воланд даровал Мастеру покой. Или, как пишет Волков, принял за основу взаимоотношения между "личным цензором" Пушкина Николаем I и поэтом. Подыграл Сталину и сам Шостакович: с готовностью приняв на себя (а затем и вжившись в неё) роль юродивого - того самого юродивого, прочитав про которого в объективно возмутительном и крамольном "Борисе Годунове", решил смилостивиться над Пушкиным Николай.

«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»