«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 94%

         Путин мог предложить изменения в Конституцию для усиления сдержек и противовесов. Здравый смысл требовал чаще и шире выносить вопросы на всенародное обсуждение. Италия, к примеру, наевшись досыта паханского буйства Муссолини, сразу после войны внесла в Конституцию такие нормы, как "народное вето" (по требованию 500 тысяч избирателей проводились референдумы для отмены ущемляющих интересы населения законов и приравненных к ним актов высшей власти) и "народная инициатива" (не мене 50 тысяч избирателей имели право вносить свои проекты законов, с обязательным их рассмотрением двумя палатами парламента).
         Тот же здравый смысл диктовал необходимость ограничить полномочия президента определёнными рамками, за которыми уже начинался маразм, и упростить механизм отрешения от власти главы государства в качестве профилактической меры против злоупотребления должностью. А обе палаты Федерального собрания должны были формироваться только по мажоритарной системе (пусть партии идут в народ, а не народ - в услужение к партиям) и получить широкие права контроля за деятельностью исполнительной власти - через парламентские расследования, через выражение недоверия плутоватым членам правительства, с обязательным их отстранение и т.д.
         Такой порядок - действенное средство от коррупции. Он очистил бы обе ветви власти от проходимцев и непрофессионалов, купивших доходные места. И это ставило бы заслоны против укоренения кастовости в обществе - опаснейшего врага гражданского мира, когда одна, не лучшая часть нации бессменно властвует, а другая, более одарённая, вынуждена прозябать в несправедливости и копить силы на революцию. Конституция должна закладывать чёткие механизмы вертикальной и горизонтальной социальной мобильности, задействовать все социальные лифты для беспрепятственного перемещения активных групп населения из одного сословия в другое, чтобы не оставлять лазеек для вырождения демократического централизма в паханский.
         В иерархии властей иную ступеньку определяет здравый смысл для судебной власти. Глава о ней, седьмая, расположена в хвосте ельцинской Конституции - туда и в жизни загнал её олигархат, сделав придатком и даже цербером политической системы.
         Закрытый порядок наделения полномочиями через Кремль делает судей, с одной стороны, инопланетянами для народа, недоступной кастой, а с другой - понуждает их прислуживать работодателю. Судебную власть ельцинская Конституция поставила лишь в независимость от общества, но положила под бюрократию, которая вся плотно соединена пуповиной с Кремлём. Для паханата это естественно, выгодно, а для демократического государства недопустимо, поскольку ставит над законом часть нации.
         Выборы судей на альтернативной основе (они практикуются в Швейцарии и 30 штатах Америки) снижает их зависимость от властей, от чиновничества и заставляет честнее служить закону. Хотя бы из-за боязни быть забаллотированными на новых выборах (через два или четыре года). Выборные народные судьи в Советском Союзе - помню это прекрасно - гораздо меньше лебезили перед чиновничеством, чем нынешние. И часто находились с ними даже в состоянии холодной войны. Газеты той поры нередко писали о конфликтах между судьями и партийными функционерами, обычно принимая сторону служителей Фемиды.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»