  |
 |
Прочитано: 11% |
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 11% |
Оказавшись за колючей проволокой, А. И. Солженицын вернулся к литературной деятельности. По его словам, это произошло летом 1946 г. в одной из бутырских камер: "С той камеры, - вспоминал он позднее, - потянулся... я писать стихи о тюрьме" (1).
Говоря о своем лагерном творчестве, Александр Исаевич долгое время утверждал, что первоначально оно ограничивалось только стихами, затем он стал сочинять автобиографическую поэму "Дороженька" (2), потом перешел к пьесам в стихах и только после этого снова взялся за прозу. В "Теленке" специально подчеркивается, что он писал "сперва стихи, потом пьесы, потом и прозу" (3). Главным своим делом того времени Александр Исаевич считает поэму: "Все лагерные годы, я, по сути дела, ее писал и писал, потом пьесы" (4).
Объясняя причину обращения к поэтическому жанру, Александр Исаевич признается, что это было связано с невозможностью писать открыто и открыто хранить написанное. "Я, - отмечал он, - вынужденно писал в стихах только для того, чтобы запомнить как-нибудь, в голове проносить" (5).
Характеризуя процесс своего лагерного творчества, А. И. Солженицын пишет: "Иногда в понурой колонне, под крики автоматчиков, я испытывал такой напор строк и образов, будто несло меня над колонной по воздуху - скорее туда, на объект, где-нибудь в уголке записать... Я записывал лишь корневую основу... в виде существительного или превращая в прилагательное. Память - это единственная заначка, где можно держать написанное, где можно проносить его сквозь обыски и этапы. Поначалу я мало верил в возможности памяти и потому решил писать стихами. Это было, конечно, насилие над жанром. Позже я обнаружил, что и проза неплохо утолкивается в тайные глубины того, что мы носим в голове... Но прежде чем что-то запомнить, хочется записать и отделать на бумаге... Я решил писать маленькими кусочками по 12-20 строк, отделав - заучивать и сжигать" (6).
Но чем больше объем созданного, тем сложнее хранить его в памяти. Как же А. И. Солженицын выходил из этого положения? Если верить ему, то все сочиненное он периодически повторял. В одном случае он утверждает, что к концу срока это занимало неделю в месяц (7), в другом - десять дней (8).
Для этого, по словам Александра Исаевича, он первоначально использовал следующий прием: "...я наламывал обломков спичек, на портсигаре выстраивал их в два ряда - десять единиц и десять десятков и, внутренне произнося стихи, с каждой строкой перемещал одну спичку в сторону. Переместив десять единиц, я перемещал один десяток. Но даже и эту работу приходилось делать с оглядкой; и такое невинное передвигание, если б оно сопровождалось шепчущими губами или особым выражением лица, навлекло бы подозрение стукачей. Я старался передвигать как бы в полной рассеянности. Каждую пятидесятую и сотую строку я запоминал особо - как контрольные. Раз в месяц я повторял все написанное. Если при этом на пятидесятое или сотое место выходила не та строка, я повторял снова и снова, пока не улавливал ускользнувших беглянок" (9).
Так, по утверждению А. И. Солженицына, продолжалось до лета 1950 г. "На Куйбышевской пересылке, - пишет он, - я увидел, как католики (литовцы) занялись изготовлением самодельных тюремных четок. Они делали их из размоченного, а потом промешанного хлеба, окрашивали (в черный цвет - жженой резиной, в белый - зубным порошком, в красный - красным стрептоцитом), нанизывали во влажном виде на ссученные и промыленные нитки и давали досохнуть на окне. Я присоединился к ним... Литовцы... помогли... С этим их чудесным подарком я не расставался потом никогда... И через обыски я проносил его... в ватной рукавице... Раз несколько находили его надзиратели, но догадывались, что это для молитвы и отдавали. До конца срока (когда набралось у меня уже 12 тысяч строк), а затем еще и в ссылке помогало мне это ожерелье писать и помнить" (10).
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
| ||||||||
|
|
|
|
|
|
|
| ||