«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»

Прочитано: 60%

         Мы в разведке были довольны тем, что В.А. Крючков, наш шеф, был избран в состав 304-членного Центрального Комитета. В середине марта 1986 года к нам в городок разведки Крючков привёз делегацию от Свердловской партийной организации, которая была на съезде. Возглавлял эту делегацию тогдашний первый секретарь Свердловского обкома партии Ю.В. Петров. Конечно, их поразил наш чистый, хорошо спланированный "островок" с монументальными служебными зданиями и великолепным актовым залом на 800 человек. Ровные ряды дисциплинированных, прилично одетых, дружно аплодирующих молодых мужчин производят такое впечатление, будто посетитель попал в на редкость высокоорганизованный, эффективный и очень важный институт. Секретность придаёт всему дополнительную загадочность. Люди, даже очень бывалые, чуточку теряются от этого впечатляющего антуража.
         Но на этот раз настала наша очередь изрядно растеряться. Петров очень просто и умно рассказал о съезде, о своей области, третьей, подчеркнул он, в стране по производству промышленной продукции, о своих товарищах по работе. Потом стал говорить о планах на 1986-1990 годы, раскладывать задания по годам и сказал буквально следующее: "Нам здесь всё ясно, но вот как добиться выполнения этих цифр, мы не знаем". Он обернулся к сидевшему за столом президиума своему товарищу, председателю Свердловского облисполкома, и спросил, согласен ли он с ним. Тот понуро кивнул. У меня почти перехватило дыхание... Если не знает он, первый секретарь крупнейшей парторганизации, то что же знает многоликий безответственный съезд, поставивший нереальные задачи?
         Петров как будто понял по прошедшей волне в зале, что он сильно смутил слушателей таким признанием. Он стал вспоминать годы войны, когда производительность труда возросла в 7 раз за три года, когда родилось "советское чудо из чудес", но этим самым как бы подчеркнул беспомощность сравнения. Тот опыт неприемлем, он - священная могила.
         Послесъездовское время сразу же заполнилось суетливой болтовнёй. Я сделал такую запись 28 июля 1986 года: "Нынешние дни запомнятся злоупотреблением слов и явным недостатком дела. Телевизоры не умолкают с утра до ночи, киоски полны газет и журналов, собрания, совещания наползают одно на другое. Залы для словопрений надо бронировать за две недели даже у нас в разведке. Всё остальное время там точат лясы другие. Если бы эти толковища давали хоть какой- нибудь толк..."
         Мы начали замечать тревожную тенденцию потери интереса со стороны политических руководителей к работе разведки. Меньше стало политических заданий, совсем прекратилась обратная связь, разрушалось взаимопонимание между ведомствами. В связи с чернобыльской аварией в деятельности научно-технической разведки наступило какое-то оживление, от неё потребовалась помощь в добывании кое-каких приборов, медицинских препаратов и т.д. Но это было скорее обращение к открытым связям и возможностям, которые имелись у сотрудников, находившихся за рубежом. Большая часть и приборов, и препаратов была открытой, и их можно было приобрести за деньги. К тому же весь мир откликнулся на нашу трагедию, проявив живое участие, и особых сложностей выполнение заданий не представило. Разведка старалась закрепить за собой репутацию организации, работающей быстрее и дисциплинированнее других.
         Внутриполитическая борьба всё заметнее поглощала основное время и энергию руководителей: хозяйственные трудности, тяжёлые катастрофы и аварии довершали грустную картину. Послы и резиденты вовсю старались привлечь внимание политического руководства к практическим вопросам международной проблематики. Но сама информация, приходившая из-за рубежа, мельчала по тематике, по содержанию, очень часто деградировала до описания реакции, с которой встречались за границей те или иные непременно "исторические инициативы" советского руководства.

* * *

«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»