«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 64%

         Уместно привести и выдержку из работы выдающегося русского филолога Н.С. Трубецкого: "Вопрос о том, являются ли два близко родственных наречия диалектами одного или двумя самостоятельными языками, сводится к тому, насколько существующие между данными наречиями словарные, грамматические и звуковые различия фактически затрудняют языковое общение и взаимное понимание представителей того и другого наречия... В частности, относительно русских племён следует отметить, что там, где малороссы и великороссы живут друг с другом бок о бок (в областях недавно колонизированных и на этнографической границе между обоими племенами, например в некоторых частях Воронежской и Курской губернии), они без труда понимают друг друга, причём каждый говорит на своём родном говоре, почти не приспособляясь к говору собеседника. Правда, в этих случаях встреча происходит обычно между представителями южновеликорусских говоров, с одной стороны, и северомалорусских или восточноукраинских говоров с другой; если бы встреча произошла между архангельским помором и угрорусом или буковинским гуцулом, то взаимное понимание, надо полагать, оказалось бы более затруднённым. Но на это можно возразить, что саксонцы и тирольцы тоже почти не понимают друг друга, когда говорят на своих родных говорах, миланцы и сицилийцы просто-таки совсем друг друга не понимают... Каждый из больших литературных языков Европы (французский, итальянский, английский, немецкий) господствует на территории лингвистически гораздо менее однородной, чем территория русских племён. Различия между нижненемецким и верхненемецким или различия между народными говорами северной Франции и говорами Прованса не только сильнее, но и значительно древнее различий между малорусским, белорусским и великорусским". "Немец южный тяжелее понимает немца северного, чем "малоросс" москаля" - соглашался и Вацлав Липинский.
         Простонародные украинские говоры вместе с простонародными великорусскими говорами и аналогичными белорусскими говорами составляют русский язык. Этот язык в своих различных формах (от просторечий до литературного) является родным как для великороссов, так и для малороссов и белорусов. Точно также немецкий язык, в своих различных формах, является родным как для пруссаков, так и для баварцев или саксонцев, а польский - родным как для великополян, так и для малополян и мазуров. Что же касается нынешней "рiдной мовы", то она создана искусственно и уже по этой причине вряд ли может быть родной для большинства народа. Это прекрасно сознавали ненькопатриоты. София Русова вспоминала, как вместе со своим мужем Александром Русовым, поселившись в сельской местности, принялись обрабатывать в украинофильском духе своего соседа - крестьянина Хому Колесника. Однако супруги-энтузиасты очень скоро наткнулись на непреодолимое препятствие. "Украинский литературный язык" оказался чужим для их соседа (как и для других крестьян). "Продукт ещё русской школы, он впервые от нас услышал речь про украинское национальное сознание, впервые теперь читал украинскую книжку, и признавался, что ему тяжело было её понимать".
         Оконфузились в связи с "рiдной мовой" и другие супруги-украинофилы - Борис и Мария Гринченко. Известно, что прославляемый ныне у нас как великий педагог Б.Д. Гринченко считал, что украинке лучше быть безграмотной, чем русскоязычной. В молодые годы, будучи учителем в частной школе Алчевской, он разогнал оттуда всех девочек, мотивируя это тем, что "не следует калечить украинскую женщину обучением на чуждом ей великорусском языке". Исходя из таких принципов, сугубо на украинском языке воспитывалась и дочка четы Гринченко - Настя. В результате, вспоминала М. Гринченко, "как приехали мы в Чернигов, то увидели, что нашей восьмилетней дочке нет украинского общества, потому что только три дочки Тищинского говорили кое-каким украинским языком и это может потому, что мать их была не русская, а француженка. Но старшей из девочек было лет 17, а самой младшей лет 12. И вот им приходилось временами быть за подруг нашей Насте, да впоследствии обнаружилась ещё одна девочка, Оля Гаврилова, года на два старшая нашей; она тоже говорила немного по-украински, но поскольку уже ходила в гимназию, то мало времени имела для общения с Настей. А земляки ещё и упрекали нас за то, что воспитали дочку такой украинкой, не жалея её... Из-за того, что не было общества, пришлось отдать её в гимназию раньше, чем собирались, но и в гимназии не было у неё ни одной "верной подруги", так как не было ни одной настоящей украинки, такой, чтобы ей дела украинские были так дороги, как были они ей".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»