«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 65%

         Воспоминания Софии Русовой и Марии Гринченко касались Черниговщины. Однако и в других регионах Украины состояние дел в языковой сфере было аналогичным. В сентябре 1904 года в Киев для обучения в местном университете приехал ярый украинофил В. Садовский, впоследствии - петлюровский министр. "Киев поразил меня полным отсутствием украинских внешних признаков, - писал он в своих мемуарах. - Вокруг звучал русский язык, на нём говорили не только интеллигенты. Вспоминаю, как неприятно меня поразил, когда я подъезжал к Киеву, московский язык пригородных рабочих, которые начали садиться на поезд в Фастове, едучи на работу в Киев. Не было сомнения, что они происходили из окрестных сёл. Так точно всеохватывающе господствовал русский язык и в университете среди студентов. Лишь кое-где в небольших кружках слышал я временами отдельные украинские выражения и украинский жаргон, но это не был тот литературный язык, которого я искал".
         Довольно интересные сведения сообщала видная украинофилка, педагог Христина Алчевская. Желая узнать, как воспринимаются народом книги издательства "Посредник", она отправилась на лето в одно из украинских сёл Екатеринославской губернии. Там вышеуказанные книги Алчевская читала неграмотным крестьянам. Контингент слушателей состоял из нескольких десятков крестьян всю жизнь проживших в селе и никогда не учившихся в школе. Все они, за исключением одного (служившего когда-то в помещичьем доме и потому старавшегося говорить "по-благородному") изъяснялись на малорусском наречии. Одним словом, этих слушателей никак нельзя было отнести к числу русифицированных. Тем не менее, они прекрасно понимали читаемые им произведения Пушкина, Жуковского, Лермонтова, Гоголя, Островского, Достоевского, Писемского, Льва Толстого, Мельникова-Печерского, Гаршина, Успенского и других русских писателей.
         Прочитанное живо обсуждалось и комментировалось. Мало того. Эти произведения воспринимались крестьянами с гораздо большим интересом, чем произведения украинской литературы. Как-то, вдохновившись успехом, который имели у крестьянской аудитории пьесы А.Н. Островского, Алчевская решила ознакомить слушателей с украинской пьесой. Выбор её остановился на "Дай серцю волю, заведе в неволю" М.Л. Кропивницкого. Однако пьеса не произвела на слушателей такого глубокого впечатления, как произведения общерусского драматурга. "Почему это так? - невольно спрашиваете вы себя, получив неожиданный результат, а между тем ответ так прост и ясен: сила таланта Островского взяла своё и над родной речью, и над родными мотивами".
         Как известно, украинофилы утверждали, что русский язык не понятен простым людям на Украине и потому, дескать, не может быть языком просвещения народа. Естественно, что на опубликовавшую итоги своих наблюдений Алчевскую посыпались упрёки соратников. Между тем, она всего лишь подтвердила очевидное: русский литературный язык не являлся для украинцев чужим. Чего нельзя было сказать об украинском литературном языке.
         В марте 1914 года украинофильская газета "Маяк" опубликовала специальную редакционную статью - "Наше одиночество", где отмечалось, что украиноязычные интеллигенты в сёлах оказались в языковой изоляции, на что они сами и жаловались в письмах в редакцию. "Стали что-то часто приходить грустные жалобы наших интеллигентов сельских на своё одиночество" - писала газета и "для примера" приводила "последнее такое письмо от подольского одного читателя-интеллигента", к которому был приложен стих:

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»