«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 90%

         Эта важная мысль Ремизова представляется методологически неверной. Он пишет: "Геллнер говорил о том, что современные нации созданы "печатным станком", т.е. как раз машиной для тиражирования. Но печатный станок создал нации лишь потому, что на нем было, что печатать".
         С этим нельзя согласиться. Печатный станок в большой мере создал то, что на нем стало печататься. Печатная книга породила новый тип чтения - как мысленного диалога читателя с автором. Книга создала читателя, человека современного общества. Так Запад стал цивилизацией книги. Нация - этническое сообщество нового типа, это сообщество людей, связанных мысленным диалогом ("каждодневным плебисцитом"). Племена - сообщества людей, воображающих себя "родственными по крови", не превращаются в нацию, как бы вдохновенно не пели их Баяны.
         Современный русский народ в большой мере создан печатным станком, и в советское время достраивался до нации с помощью связующей силы русской литературы, учебников, прессы. Чтобы демонтировать наш народ, в самом начале 90-х годов сразу был разрушен "русский печатный станок" (как общественный институт) - пресса, условия литературно-издательской деятельности, система распространения. Восстановление или новое строительство системы русского печатного слова - необходимая часть работы по собиранию русского народа.
         По мнению Ремизова, сегодня русским необходима "мобилизующая идентичность, которую можно тиражировать", а гражданский национализм таковой не вырабатывает. Это неверно. Все "машины социализации", перечисленные Ремизовым, как раз и служат механизмами созидания этнических связей. Без их ремонта, одними только блестящими выступлениями в Интернете и на митингах, этничность не возродить. Именно в ходе "ремонта" нашей школы, культуры, армии, хозяйства и других матриц России и может сплачиваться народ - через причастность к Общему делу.
         С этим и связано главное возражение всей концепции Ремизова. Он представляет этничность единственным ресурсом идентичности российского общества - но сам же признает, что это общество расколото реформой едва ли не на враждебные биологические виды. Но это его признание и означает, что связность народа (то есть его этническая идентичность) не может быть достигнута в рамках созданных реформой общественных институтов. Невозможна общая идентичность социальных групп, доходы которых разнятся в тысячи раз. Социальные противоречия в России углубились настолько, что никакой "миф о происхождении" не может связать этническими связями разошедшиеся части в прошлом единого народа.
         Для восстановления таких связей необходимо изменение общественных институтов (например, отношений собственности и распределения национального богатства). Этничность и социальные отношения автономны лишь в определенной ограниченной степени, и собрать русских на платформе этнического национализма - без того, чтобы "воссоздать эффективные современные институты" - в принципе невозможно. Попытка решить национальные проблемы как чисто национальные - утопия. Нынешняя "рыночная" реформа непрерывно воспроизводит этническую ненависть и раскалывает всякие большие общности.
         Еще более радикально отвергает проект восстановления главных матриц России другой идеолог этнонационализма - В. Соловей. Он считает ликвидацию в России "развитых социальных институтов Модерна" закономерной и видит в архаизации общества признак возрождения жизнестойкой этнической общности. Он пишет: "Если нам не удалось сберечь и сохранить великую страну под названием СССР, если мы пребываем на ее пепелище и на обочине мировой истории, это значит, что наши ценностные устои, старые социальные институты и культурные формы оказались нежизнеспособными и неэффективными, что они не смогли ответить на вызовы, брошенные историей. Поэтому на смену сложной и цветущей культуре закономерно пришли простые и примитивные развлечения, развитые социальные институты эпохи Модерна заменяются отношениями господства/подчинения, происходит возвращение к категориям власти и крови, взятым в их предельных, обнаженных смыслах. Слой за слоем снимается огромный пласт культуры и социальности, накопившийся со времен Просвещения. Пришедшие варвары примитивны, но и лучше приспособлены для жизни на развалинах великого Третьего Рима, они более жизнестойки" (15, с. 300-301).

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»