«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 79%

         На таком общем фоне событий весьма показательное значение приобретают появившиеся доказательства того, что и сам Горбачёв далеко не был таким "неосведомлённым" об их подготовке и проведении, каким его представляют или сам он старался себя представить впоследствии. По свидетельствам Анатолия Лукьянова, бывшего тогда председателя Верховного Совета СССР, давнего приближённого и даже приятеля генсека, Горбачёв выразил согласие с идеей и планом ГКЧП при условии их одобрения Верховным Советом.
         Историк Антони Д'Агостино, автор изданной в 1998 году книги "Революция Горбачёва", считает, что такие утверждения Лукьянова "нельзя легко опровергнуть". Мнение военного специалиста Вильяма Одэма также сводится к тому, что "версию о причастности Горбачёва к августовским событиям никак нельзя полностью отвергнуть". Тот же Джон Дэнлоп, в ходе своих подробных исследований "путча", приходит к выводу, что имеется "слишком много трещин и брешей в его более поздних попытках оправдаться". Многие другие исследователи тоже приходят к заключению о наличии значительного числа фактов, подтверждающих тезис о причастности Горбачёва к организации августовских событий.
         Эми Найт в США считают известным специалистом по деятельности КГБ. Она - сотрудница научно-исследовательского центра при Конгрессе, а также университета Джона Гопкинса, к услугам которого часто обращаются разные внешнеполитические ведомства США. Ей принадлежит версия о том, что Горбачёв определённо стремился превратить КГБ в "искупительную жертву" всего, что происходило в государстве. По её мнению, его планы и расчёты по отношению к ГКЧП, с одной стороны, сводились к тому, что если при помощи широкой поддержки со стороны общества ему удастся установить контроль и положить конец распаду Союза, сам он вновь останется на гребне событий. В случае же неудачи он намеревался возвратиться в Москву и всех арестовать.
         Во всяком случае, для него, кажется, было важнее всего оказаться "чистым" при любом развитии ситуации.
         По мнению Джерри Хью, "ни в коем случае не следует пренебрегать и возможностью, что сам Горбачёв мог создать впечатление о том, будто желает осуществления "путча". Хью склонен считать, будто "непосредственные руководители ГКЧП были убеждены: Горбачёв, пользуясь своими полномочиями, придаст законную форму тому, что ими было сделано. Из-за этого они и действовали таким образом, чтобы, по возможности, избежать каких-либо жертв, которые, без сомнения, привели бы к дополнительным осложнениям процессов возможного дальнейшего примирения".
         Кроме того, очевидно, Горбачёв и сам был заинтересован в том, чтобы действия "заговорщиков" были с начала и до конца как раз такими "примирительными", что уже никак не вязалось с их ролью зачинщиков "военного переворота". Он никак не хотел, чтобы его блистательная репутация "демократа и миротворца" на Западе оказалась хоть как-то запятнанной и пострадала, если вдруг выйдет, что именно он стоит за инициативой о введении военного положения. А его поведение в летней черноморской резиденции в Форосе, равно как и его прямо "чудесное" возвращение в Москву на собственном президентском самолёте, к тому же в сопровождении тогдашнего заместителя Ельцина, буквально через два дня после начала "переворота", наглядно указывает на то, что в действительности он не только не находился в обязательной для "свергнутого" государственного деятеля изоляции, но, по всей видимости, был прекрасно информирован, похоже, из самых первых рук, обо всех подробностях и нюансах происходящего.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»