«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 80%

         Научно-исследовательские центры, опытно-конструкторские бюро по существу перестали финансироваться. И даже те жалкие суммы, которые планировались на НИОКР, не выплачивались месяцами. Начался отток молодых кадров из оборонных предприятий. Все эти процессы очень болезненно сказались и на нашем институте.
         В 1990 году численность работающих в ГосНИИАС была более 9000 человек. Порядка 5300 сотрудников работало на московской площадке, около 2000 человек - в филиале под Москвой, на нашем полигоне в Фаустово. Институт имел экспедиции в г. Ахтубинске в в/ч 15650 и под Феодосией, где проходили лётные испытания систем вооружения морской авиации. Кроме того, в 80-е годы в Тбилиси был создан ещё один филиал нашего института, который занимался оптоэлектронными системами.
         С распадом СССР филиалы в Грузии и на Украине, естественно, вышли из состава ГосНИИАС и стали самостоятельными организациями. Наш подмосковный филиал, который, по существу, был полигоном, занимал более 10 000 гектаров лесного массива (это почти 1/3 площади всей Москвы), имел развитую инженерную инфраструктуру в виде системы энергоснабжения, подъездных железнодорожных путей, шоссейных дорог, системы охраны периметра, полигона и отдельных испытательных площадок. Филиал имел и жилищный фонд в виде посёлка "Белозерский", где проживало более 13 тысяч жителей, в основном, сотрудники филиала и их семьи. Содержать такое хозяйство, да ещё в условиях практически полного прекращения финансирования было чрезвычайно сложно.
         При этом к отдельным "лакомым" кускам полигона потянулись жадные руки приватизаторов. Ловкие дельцы из Госкомимущества, которым в этот момент руководил А.Б. Чубайс, выпустили ряд решений о приватизации лабораторий и стендов отработки жидкостных ракетных двигателей. На этих площадках проводилась отработка плазменных горелок, построенных на базе ЖРД, которые применялись для расконсервации нефтяных и газовых скважин. Дело в том, что при бурении скважин часто обрывался бур и закупоривал скважину. Скважина консервировалась и рядом начинали бурить новую. Наши инженеры предложили специальную плазменную горелку, которая опускалась в скважину и выплавляла застрявший бур. Мы имели ряд договоров с нефтяниками и газовиками по расконсервации скважин. Вскоре вскрылись тревожные факты. Оказывается, все работающие скважины находятся на строгом учёте и идут в зачёт по обязательным поставкам нефти и газа. Законсервированные скважины, естественно, в зачёт не входят. Но если скважину расконсервируют, то добываемая через неё нефть или газ идут сверх обязательных поставок и не облагаются соответствующими налогами. Нефте- и газодобывающие предприятия получают при этом большую прибыль за сверхплановые поставки. Факт расконсервации скважины фиксировался наличием договора и актами на проведение соответствующих работ ГосНИИАС. Ловкие махинаторы стали скрывать некоторые работающие скважины, представляя их законсервированными. Расчёт был прост: получить липовый акт о расконсервации - и качать ту же нефть уже как сверхплановую, получая соответствующую "прибыль". Но акты подписываются при проведении реальной работы, а не виртуальной. Договориться с государственным институтом, естественно, было невозможно. Поэтому и возник план: приватизировать лабораторию, проводящую эти работы, захватить её в собственность и фабриковать нужные акты.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»