«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 85%

         Но вот реального союза с Германией догматики не хотели, исходя из принципиального интернационализма.
         Из "Бесед" Ф. Чуева с Молотовым совершенно очевидно, что последний твердо стоял на позициях ортодоксального марксизма, согласно которому нации должны отмереть:
         "Ф. Ч. - При коммунизме сохраняются ли национальные особенности?
         В. М. - Ну, это сотрется.
         Ф. Ч. - Но это же плохо.
         В. М. - Почему плохо? Обогатимся. Вы что думаете, у немцев нет хороших качеств? У французов нет?"
         При самом ближайшем рассмотрении Молотов обнаруживает какую-то патологическую ненависть к национальному патриотизму и любому национализму.
         "Националисты все - польские, русские, украинские, румынские, - они на все, на все пойдут, самые отчаянные", - признается он в беседе с Ф. Чуевым. А вот характерный подход к "Пражской весне": "То, что в Чехословакию ввели войска - правильно, и многие это поддерживают, но поддерживают с великодержавных позиций, а я - с коммунистических".
         Еще в 30-е годы прекратились все разговоры о мировой революции, но Молотов бредил ею и в 1982 году! "Все-таки СССР ведет дело, а не просто РСФСР, - поучает он Чуева. - С РСФСР началось, но мало начать, надо это сделать широким, всемирным. А что, на РСФСР все это будет держаться? Без всемирной революции не победить. А она запоздала... Русский коммунист не может быть в стороне от мировой революции. Он должен смотреть шире, бороться за всемирную революцию".
         Ну и, наконец, самое важное. Чуев пишет: "Читаю речь Молотова в 1926 году на XV партконференции: - "...Политика нашей партии есть и остается политикой окончательного триумфа социализма в мировом масштабе"".
         - Вот сорок девять лет прошло, - говорит Молотов, - а я и сейчас не отказываюсь. А вот не отказываюсъ. Мысль правильная. Надо стоять. Перед опубликованием я послал эту речь Сталину: "Есть ли у тебя замечания?" Он ответил мне письменно, эту записку я сохранил. Он пишет: "Ты убиваешь меня своей скромностью. Ты просишь высказать замечания по поводу твоей речи, но ты меня ставишь в очень трудное положение: я не посылал тебе свой доклад, чтобы ты высказался. Поэтому я не буду делать каких-либо замечаний по поводу твоей речи". В этом я вижу нежелание отвечать.
         А устно он сказал: "Ну что же, ты хочешь между нами и Троцким занять место? Серединку". Он понял очень правильно. Моя точка зрения несколько отличалась от сталинской. Еще он сказал: "У тебя пророчество". А я считаю, как же не пророчествовать, если мы сторонники международной революции? Это мое мнение, а не пророчество. А он считал, что коммунизм можно построить в одной стране, и сказал об этом на XVIII съезде партии. И что при коммунизме, в капиталистическом окружении будет государство. Но это же неверно, и я с ним спорил. Мы с ним были очень тесно связаны, а еще в 1926 году спорили по этому вопросу".
         Ничего себе - точка зрения "несколько отличалась"! Да это же принципиальное отличие по самому важному вопросу - какой социализм строить в России. Сталин выступал за национально-государственный социализм, понимая даже и "коммунизм" принципиально антимарксистски - как государственник. И в высшей степени показательна сталинская характеристика - "между нами и Троцким".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»