«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 17%

         Другое исследование Всемирного банка, проведённое в августе 1990 года, то есть до начала потрясений ельцинской эпохи 7, предостерегало против "быстрого разрушения государства", называя его "неподходящим даже для стратегий сверхсвободного рынка"... Ключевой предпосылкой для позитивного развития частного сектора является существование модернизированного и высокоэффективного государственного сектора... Настоящая проблема заключается не в размерах государственного присутствия, а в его качестве.
         Я надеюсь, что эти два совета, исходящие из источника, стоящего вне всяких подозрений, помогут отмести раз и навсегда посылку, согласно которой критика "реформаторской" модели Ельцина означает в лучшем случае непонимание законов рынка, а, в худшем - скрытые коммунистические симпатии. Второй тезис - лучший пример маккартизма наших дней. Первый же является невольным доказательством марксовской концепции "идеологии" как "ложного сознания", самообмана, жертвой которого становятся апологеты определённого типа общества, будучи неспособными понять его подлинную природу. Проще говоря, идеология - это когда живёшь в богатом квартале и полагаешь, что весь мир состоит из богачей. То есть границы твоего района совпадают с границами мира. Птолемеева система в применении к общественному строю. Она перестанет быть идеологией только в одном случае: если страстно защищая ваш квартал (что, кстати, вполне законно), вы не будете при этом выдавать его за весь остальной мир.
         Возвращаясь к главной теме, следует сказать, что мы все живём как раз в "идеологическом" силовом поле, где правила диктуются "англосаксонской экономикой" (используя определение Рональда Дора, который, в свою очередь, отсылает нас к Мишелю Альберту). Она не единственная: существует немецкая модель, японская, стремительно наступает китайская. И никто не сказал, что именно "англосаксонская экономика" победила все остальные. Может, её рецепты оказались самыми лучшими для высокотехнологичных отраслей, вроде электроники и биотехнологий, олицетворяемых Силиконовой Долиной и Биллом Гэйтсом? Или для "венчурных капиталистов", преодолевающих пропасти как акробаты, балансирующие на проволоке? Или же победил рецепт "Хитачи-Сименс", не такой авантюрный, тесно связанный с внутренними капиталами предприятия, по образцу крупных корпораций японского типа? И сколько продержится "англосаксонская" модель, являющаяся по сути "американской", после краха принципов солидарности, при всё более ожесточённой конкуренции, при всё более острых социальных противоречиях, в то время как целые куски гражданского общества теряют почву под ногами и их реакция становится неконтролируемой? Все эти вопросы пока что остаются открытыми.
         Но все мы, хотим мы того или нет, мыслим в рамках "американской" модели. Это её идеи распространяются СМИ, формирующими общественное мнение. Вот она, идеология: эта модель стала "единственно возможной" для бесчисленных масс, чьё мнение диктуется узкими группами её поклонников, жрецов и дьяконов, которые держат в руках СМИ. Коммунизм умер? Отлично, надо заполнить опустевшую нишу "американской" моделью. Просто потому, что она "единственная". И если трудно объяснить Саксу, что моделей всегда несколько, что история общественных формаций не так проста, как кажется, то представьте себе, насколько неблагодарной задачей было внушить то же самое россиянам, десятилетиями издалека поклонявшимся Америке, мечтавшими о ней как обыватели (которыми они ещё не были), предвкушавшими ослепительную красоту её товаров, которые им не терпелось потребить.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»