«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 18%

         С этой точки зрения Егор Гайдар стал выразителем народных чаяний. Всего на несколько месяцев, потом многие - в том числе и в России - сообразили, что американский костюмчик сидит криво, где-то жмёт, где-то обвисает, а вокруг шеи собрался в складки, подозрительно напоминающие скользящий узел. Но всё заглушал мощно гремевший хор макроэкономистов-монетаристов под аккомпанемент органа российских неолиберальных теоретиков. Они пели бесконечную хвалу несравненным достоинствам бесконтрольного капитализма, чистой конкуренции, окончательного, необратимого, тотального и молниеносного разрушения государства. Даже такие страны, как Германия, Франция, Италия, которые могли бы подсказать менее радикальные подходы, присоединились к этому гимну. Вроде бы странно, потому что там государство играло и продолжает играть отнюдь не второстепенную роль в экономике и производстве. Но всех нас увлёк смерч разрушения и форсированной приватизации. Если мы могли убить государство и его "вэлфер", то как же России не последовать нашему примеру? Тем более что государство, умиравшее в России, было коммунистическим.
         Почти четыре года богословы неолиберализма обещали неизбежное торжество своих идей, скорую стабилизацию и снижение инфляции (достигнутое путём невыплаты зарплаты и пенсий миллионам человек, рецепт, годный только для России). Андерс Ослунд даже опубликовал в "Форин эфэйрс" статью под названием "История российского успеха" 8. В это время, несмотря на пророчества богословов, промышленное производство продолжало падать (даже когда инфляция спустилась ниже планки 2% в месяц), дезинтеграция государства достигла ужасающих размеров, а вся система поддержания уровня жизни населения исчерпала свои возможности.
         Тогда перед богословами возникла новая проблема: как "убедить" общественное мнение, что жить в России стало лучше, чем раньше. Для Ослунда, папы римского этой теологии, главная беда в том, что "люди не понимают". Даже "Экономист", обычно столь задиристый, неожиданно утрачивает чувство юмора и эйфорию и впадает в недоумение. В ноябре 1996 года, сразу после операции на сердце Ельцина, в передовой статье, озаглавленной "Послеоперационная Россия", журнал целых пять раз ругает "Ельцина и его друзей", используя один и тот же потрясающий аргумент: "Им не удалось доступно объяснить реформы народу". И ещё: "Они не предприняли никаких усилий, чтобы убедить людей", и "Им не удалось убедить народ", и снова "Они не разъяснили, что подлинная реформа должна расширяться" 9. Короче говоря, вина российского руководства - в том, что оно не способно хорошенько "объяснить" народу, какие чудесные годы он только что пережил.
         Странная манера ставить вопрос для обычно столь конкретно и реалистично мыслящих людей. Хочется спросить: они что, в самом деле думают, что если бы блин не вышел комом, то люди бы этого не заметили? Неужели "Экономист" обратился к методам коммунистического агитпропа, согласно которому достаточно провести хорошую пропаганду и всё будет в порядке? До чего только не доведёт идеология! А ведь "Экономист" пережил короткое озарение в 1995 году, когда потерял терпение (это случается даже с англичанами) и поместил на обложке, на чёрном фоне, физиономию Ельцина со взглядом убийцы и недвусмысленным заголовком: "The wrong man for Russia" - "He тот человек, который нужен России" 10. Интересный вывод. Но это был лишь проблеск разума, скоротечное признание, немедленно потопленное в чернильном море идеологии.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»