«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 18%

         Гуляки праздного?..

         Второе, ещё большее искажение правды, влекущее за собой великую опасность для искусства, Сальери усматривает в сопоставлении судьбы Моцарта с судьбой всей музыки:

         Что пользы, если Моцарт будет жив
         И новой высоты ещё достигнет?
         Подымет ли он тем искусство? Нет,
         Оно падёт опять, как он исчезнет.

         Сальери хочет исправить обе эти страшные несправедливости, он проникается сознанием не только правильности, но даже предначертанности своего замысла свыше:

         Нет! Не могу противиться я доле
         Судьбе моей: я избран, чтоб его
         Остановить - не то мы все погибли,
         Мы все, жрецы, служители музыки,
         Не я один...

         Избран, чтоб остановить! Ну совсем как сам Солженицын чувствовал себя избранным, чтобы остановить Паустовского. И ведь, конечно же, отсылая письмо в "Литературную газету", он тоже сознавал себя благодетелем: спасал, мол, соотечественников от эпидемии писательских автобиографий.
         Особо Солженицын останавливается на образе Яго, уверяя, что тот "отчетливо называет свои цели и побуждения - черными, рожденными ненавистью". Сказать это о Яго мог лишь человек, знающий о знаменитой трагедии Шекспира немногим больше, чем Шекспир знал об "Архипелаге ГУЛаг", ибо дело обстоит совсем не так: нигде, ни разу на всём протяжении трагедии Яго не называет свои побуждения и цели черными, а, наоборот, неоднократно обосновывает их справедливость и закономерность.
         Как и у Сальери, у Яго два основных довода в оправдание своих действий. Первый довод у него даже похож на довод Сальери: и там и здесь герои считают себя совершенно несправедливо обойденными дарами и благами, которые достались другим, никак их не заслуживающим. Для Сальери это "священный дар" творчества, "бессмертный гений", ни за что полученный Моцартом, а для Яго - лейтенантство, доставшееся Кассио, о котором он говорит:

         Бабий хвост,
         Ни разу не водивший войск в атаку.
         Он знает строй не лучше старых дев.
         Но выбран он.

         Я на глазах Отелло
         Спасал Родос и Кипр и воевал
         В языческих и христианских странах.
         Но выбран он.

         Он мавра лейтенант,
         А я поручиком их мавританства.

         Казалось бы, несопоставимые вещи - творческий гений и лейтенантское звание. Да, но тут есть несопоставимость и другого рода, как бы уравновешивающая первую: гений - это дар неба, против выбора которого вроде бы бессмысленно и протестовать, а лейтенантское звание - "дар" земного человека, генерала Отелло. Вот почему несправедливость неба рождает у Сальери лишь зависть, а к решению умертвить Моцарта он приходит, как уже говорилось, совсем по другой причине - из-за опасения за судьбу музыки. У Яго же несправедливость к нему Отелло вызывает гораздо более сильное и действенное чувство - ненависть. Второй очень веский довод Яго, оправдывающий в его глазах и ненависть к Отелло, и все действия против него, - это ревность. Он говорит наедине с самим собой:

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»