«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
Прочитано: 50% |
Пересказывать весь разговор трудно даже три года спустя. Да и не нужно. Я волновался - но это пустяки в сравнении с тем, что переживала жена. Голос у неё срывался, в нём, особенно на первых минутах, дрожали слёзы. Но мало-помалу она овладела собой. Задача передать больше, гораздо больше, чем может быть сказано, была ей ясна.
- Ты получила мои письма?
- Да. Да!..
И в это "да" с восклицательным знаком и многоточием она вложила сразу и "спасибо", и "люблю", и "верю". И боль, и страх, и надежду. Я всё-таки решил уточнить:
- Сколько писем?
- Два подряд...
Значит, письмо из Рединга дошло тоже. Как спросить дальше? "Ты всё поняла? Про Симонова - поняла?.." Нет, не стоит: Уэстолл вращает ушами, как локаторами. С его-то садистскими наклонностями он не поколеблется дать отбой, едва ему послышится или померещится двусмысленность. Но жена, ощутив недосказанность, произнесла сама:
- Жду, когда снега метут...
Именно так - не первую и не вторую, а пятую строку. И дала мне повод подхватить без натуги:
- Да, у вас там, наверное, метели. А здесь, представляешь, снега нет и в помине...
Ещё поговорили про погоду, потом обменялись невинными с виду репликами про "малышей". И вдруг:
- Ты помнишь, о чём писал Юлиус? - спросила она.
- Какой?
- Фучик. Он просил тебя не забывать о нём.
- А где ты его видела? - отозвался я после паузы.
- В редакции, конечно, где же ещё? - походя бросила она и перешла к делам семейным.
И Уэстолл, слышавший лишь половину диалога, не сумел ни к чему прицепиться. А "слухачи" на линии, сколько бы их ни было, записывали, может, и старательно, но права прерывать разговор по собственному почину, видимо, не имели. Да и сто против одного, что немного поняли. В сущности, тот же приём, что с бессмертным симоновским стихотворением: понять способен лишь тот, кто читал, - и мало читать, надо ещё и сходно относиться к прочитанному, и хотеть понять...
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
| ||||||||