«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 43%

         Между прочим, с того же вокзала Пэддингтон ходят и прямые поезда на Хенли-он-Темз, только не экспрессы, а пригородные, не 23 минуты, а около часа. Но сажали меня неизменно в экспресс - и не время моё экономили, и не о скоростном отдыхе для меня пеклись. Разницу между поездами спецслужбы усматривали, очевидно, в том, что пригородные идут с остановками. Из "Интерсити" на ходу не спрыгнешь, значит, можно оставить меня вплоть до возвращения в Лондон без присмотра. А в пригородном пришлось бы обеспечивать "хвост".
         Чуть попозже обязательно включу в повествование несколько страниц о том, как пришиваются "хвосты по-английски", какие применяются методы и уловки. (Если бы я вздумал излагать это от себя, вы ещё, чего доброго, решили бы - фантазирую, так что нагляднее будет процитировать англичанина, которому МИ-5 отчасти доверила свои секреты.) Но пока что более уместен вопрос не как, а зачем. Ведь сто раз повторили, что связаться с посольством нечего и мечтать. Свозили на Ноттинг-Хилл-гейт, показали всё воочию. И тем не менее от "хвостов" не отказывались. Страховались. Выходит, побаивались.
         И правильно делали. Прыгать на ходу я, конечно, не пытался, но, съездив к "помощнику" раз-другой, оценил достаточно чётко если не ситуацию, то его самого. Он выступал добросовестным пособником спецслужб, но "профессионалом" не был. Его я мог околпачить - и околпачил: попросил купить мне в буфете банку пива на дорогу, а сам к почтовому ящику. С вокзала в Рединге ушло письмо в Москву. И мало того, что ушло, - дошло.
         Я очень долго думал над этим письмом, над каждой его строкой. Оно обязано было дойти даже в том случае, если его вскроют и прочтут, скажем, при сортировке в Лондоне. И потому подписался я не фамилией и не именем, а домашним прозвищем, никому в Англии заведомо не известным. И адресовал письмо на девичью фамилию жены, неведомую "опекунам". И каждая фраза, внешне совершенно невинная, несла в себе скрытый смысл, использовала любимые цитаты и присказки, какие непременно накапливаются в любой счастливой семье. Каждая фраза была как бы двуслойной, а иной раз даже и прямой, но недоговорённой, чтобы сторонний глаз не споткнулся, но и до истинной её сути не добрался ни за что.
         Большой правды эзоповым языком не изложишь, но главное я мог сказать и сказал. В середине текста была припрятана фраза, настолько простая, что её можно воспроизвести почти без комментариев. Уточнить, пожалуй, надо только то, что Владимир Симонов, известный советский журналист, находился тогда в Нью-Йорке, ни малейшего отношения ни ко мне, ни к моей семье не имел и имя его помянуто исключительно ради камуфляжа. Письмо сохранилось. Фраза такая:
         "Вспоминай почаще Симонова - не Владимира, а Константина: по себе знаю - помогает".
         Неизвестно, вскрывали ли письмо, два против одного, что да. И казалось бы, как не понять, что фраза эта, к тому же адресованная жене, читается однозначно: "Жди меня, и я вернусь"? Но я рассчитал - и, как видите, точно, что поймёт жена, поймут товарищи по редакции, которым она непременно покажет письмо, а непрошеные чтецы, пусть изучившие русский язык в совершенстве, не поймут ни черта. Решат, что речь о каких-то родственниках, и всё. Константин Симонов на английский почти не переводился. И даже если переводился бы: не пережив войну так, как её пережили мы, не представляя себе, что и через четыре десятилетия после Победы миллионы людей помнят эти стихи наизусть, понять мою простую фразу в истинном её значении невозможно.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»