«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 43%

         Октябрь 1942 г. был, как об этом заявил годом позже Сталин, месяцем, когда Советский Союз подвергался ещё более серьёзной опасности, чем в период боёв под Москвой. Сталинградское сражение протекало неблагоприятно, и 14 октября город едва не был потерян. К тому же наступило резкое ухудшение в англо-советских отношениях. На Англию обрушивались яростные обвинения в двурушничестве - что, конечно, в известной мере было связано с критическим положением, создавшимся в середине месяца в Сталинграде.
         Усиление антианглийской кампании (несколько утихшей во время визита Черчилля и неудачной высадки в Дьеппе) началось несколько раньше - точнее, в те дни, когда в Москву приехал Уэнделл Уилки, то есть около 20 сентября. Уилки прибыл в качестве личного представителя президента Рузвельта, и с ним страшно носились. Его позиция в отношении СССР выгодно отличалась в глазах русских от позиции Черчилля. Во всех газетах печатались фотографии, изображавшие Уилки в обществе Сталина и Молотова; его публичные высказывания широко печатались и комментировались. Ему показали ряд военных заводов и предоставили возможность совершить поездку на ржевский участок фронта к западу от Москвы, где советские войска вели исключительно ожесточённые "отвлекающие" бои с немцами, ценой тяжёлых потерь достигая весьма незначительных результатов.
         Уилки несколько раз совершенно ясно дал понять, что Рузвельт был всецело за открытие второго фронта в этом году, но натолкнулся на противодействие со стороны английских генералов и самого Черчилля.
         Я особенно хорошо помню утро 26 сентября. Сразу же после возвращения с ржевского участка фронта Уилки пригласил меня на утренний завтрак в Дом приёмов в переулке Островского. На нём был нарядный синий шёлковый халат в белую крапинку, и весь он дышал здоровьем и энергией. Никто бы не поверил, что он скоро умрёт. Все знают, сколь велико было его личное обаяние. Ему оказывались всяческие почести. К завтраку была подана икра и даже виноград, который я в этом году видел впервые.
         "Мне надо решить очень мудрёную задачу, - сказал он. - Как объяснить американской публике, что русские в очень опасном положении, но что при всём том их моральное состояние превосходно? Я знаю, что в этой стране масса ужасающих личных трагедий, но всё-таки, если бы я повторил все те неистовые речи, которые я слышал вчера на обеде от Симонова, Эренбурга и Войтехова, со всеми их оскорблениями по адресу союзников, я думаю, что это произвело бы очень скверное впечатление в Штатах..."
         Далее он привёл поразительную иллюстрацию того, как глубоко сомневались в Вашингтоне летом 1942 г. в способности Советского Союза выстоять в этой войне.
         "В конце-то концов, - сказал Уилки, - положение вовсе уж не такое отчаянное, каким бы оно могло стать к настоящему времени. С Египтом всё в порядке. Русские держатся, и даже Сталинград всё ещё в их руках. Могу вам сообщить, что, когда пять недель назад я уезжал из Вашингтона, президент мне сказал: "...Я хочу вас предостеречь. Я знаю, что вы человек мужественный, но может случиться так, что вы попадёте в Каир как раз в момент его падения, а в России вы тоже можете оказаться в момент её крушения"".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»