«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 13%

         Лозовский был старый большевик, отличавшийся внешним лоском; он принадлежал к первой эмиграции, много лет жил в Женеве и Париже, знал Ленина, хорошо говорил по-французски и своей бородкой и элегантными костюмами напоминал скорее завсегдатая бульваров, которого легко было представить себе на террасе кафе "Наполитэн" в "прекрасную эпоху". После революции он работал в Профинтерне - красном Интернационале Профсоюзов, а затем стал заместителем наркома иностранных дел. Как старый большевик, он, должно быть, пережил немало тревожных минут во время чисток. Однако Лозовский уцелел, хотя по своим личным качествам он не слишком подходил к окружению Сталина. В 1943 г. он стал одним из руководителей Еврейского антифашистского комитета, что его в конце концов и погубило: в 1949 г. Лозовский был расстрелян {С.А. Лозовский посмертно реабилитирован. - Прим. ред.}.
         В 1941 г. Лозовского, возможно, ошибочно считали одним из уцелевших представителей литвиновской когорты в наркомате иностранных дел; предполагалось, что он относился к Западу с большей симпатией, чем Молотов. Тем не менее однажды Лозовский совершенно недвусмысленно отмежевался от Литвинова. Это был любопытный инцидент: как раз за два дня до подписания соглашения Криппс - Молотов Литвинов должен был выступить по Московскому радио. Но выступил он только на заграницу и притом на английском языке. На следующее утро советская печать опубликовала несколько выдержек из этого выступления. Опустив слова о том, что "прошлое нужно предать забвению" и что "мы все делали ошибки", газеты сосредоточили внимание на утверждениях Литвинова, что немцы являются общим врагом и что "на Западе не должно быть фактического перемирия". На вопрос, какую роль Литвинов будет играть в дальнейшем, Лозовский нехотя ответил, что "г-н Литвинов, может быть, будет ещё выступать по радио" {М.М. Литвинов был назначен в ноябре 1941 г. послом СССР в США. Умер в 1951 г. - Прим. ред.}.
         Источники информации, доступные советской общественности, были весьма скудными. В самом начале войны населению было предложено сдать радиоприёмники. Исключение было сделано для иностранных дипломатов, журналистов и некоторых советских ответственных работников. Все остальные могли слушать только программу, транслировавшуюся по московской городской радиосети. Конечно, было бы весьма нежелательно допустить распространение германской пропаганды.
         Впрочем, известия далеко не радовали и без этих германских комментариев. К 11 июля уже стало известно, что немцы подходят к Смоленску и что захвачена большая часть территории Прибалтийских республик. К 14 июля было объявлено о боях на "Островском направлении", что говорило о быстром продвижении немцев к Ленинграду с юга. К 22 июля поступили известия, что финны ведут бои на "Петрозаводском направлении", а к 28 июля - что немцы продвигаются к Киеву. Но когда к середине июля немцы, по всей видимости, застряли под Смоленском, в Москве это вызвало бурную радость, чувство, что худшее, пожалуй, позади, хотя как с Ленинградского фронта, так и с Украины продолжали поступать удручающе плохие известия.
         Первый воздушный налёт на Москву был совершён в ночь на 22 июля. Особенно внушительное впечатление произвёл мощный заградительный огонь: шрапнель зенитных снарядов барабанила по улицам, точно град. Десятки прожекторов освещали небо. В Лондоне мне не приходилось ни видеть, ни слышать ничего подобного. В широких масштабах была организована борьба с пожарами. Позже я узнал, что многие из тех, кто тушил пожары, получили тяжёлые ожоги от зажигательных бомб, иногда по неопытности. Мальчишки первое время хватали бомбы голыми руками!

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»