«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 44%

         Сталина присвоить себе заслуги Второй Конной казачьей армии. Они были верны вождю до конца. Революционеры из числа интеллигенции колебались на протяжении всего периода становления советской власти. Колебались то влево, то вправо, соглашаясь то с доводами Троцкого, то с предложениями Сталина, за что и ушли в небытие с ярлыками членов троцкистского блока, буржуазных наймитов или агентов английской, германской, польской, японской и прочих разведок.
         На смену им начиная с конца 20-х годов, а в основном в 30-е годы пришли так называемые твёрдые вожачки, готовые во всём угодить восходящему вождю и отцу народов на всех направлениях хозяйственной, судебной, военной и партийной жизни страны. Так в первых рядах сталинской когорты появились Хрущёв, Жданов, Каганович, Маленков, Вышинский, Ульрих, Ежов, Берия и другие.
         Командные посты в Красной Армии занимали бывшие командиры Первой Конной армии: Ворошилов, Будённый, Тимошенко, Кулик, Тюленев. Сейчас, похоже, никто не сомневается в том, что репрессии и притеснения "узаконил" Сталин. Но, как мне думается, узурпаторский режим, с отливами и приливами, сохранялся так долго прежде всего благодаря сталинскому окружению. Уловив в Сталине повышенную подозрительность, люди из окружения Сталина, каждый по своей линии, старались выявить побольше "врагов народа", членов троцкистско-зиновьевского блока, шпионов и т. п., чтобы угодить хозяину. Конечно, о подобных устремлениях партийно-государственной верхушки стало хорошо известно карательным органам НКВД, где к тому времени в следственные подразделения были введены новые, но рьяные исполнители, заплечных дел мастера, готовые на всё. Старые работники госбезопасности, которых, к сожалению, уже нет в живых, рассказывали мне, что возглавлявший в то время Московскую организацию ВКП( б) Хрущёв нередко давал разгон начальнику НКВД за плохую, по его мнению, работу Московской ЧК. При этом Хрущёв говорил буквально следующее: "В Рязани арестовано "врагов народа" на 500 человек больше, чем в Москве. А Москва во много раз больше, чем Рязань. Учтите это в своей работе".
         И все старались! Молотов - в Наркомате иностранных дел, Микоян - во внешней и внутренней торговле, Каганович - на железнодорожном транспорте. По их милости открывались следственные дела и производились аресты среди высших партийных и государственных работников. Именно так появилось "ленинградское дело". Обвинялись ленинградские партийно-государственные и хозяйственные руководители, которые возглавляли город в тяжелейшие дни блокады. Практически организатором сопротивления врагу был второй секретарь Ленинградского обкома ВКП( б) Алексей Кузнецов. Блокадные условия требовали от ленинградских руководителей принятия самостоятельных, не всегда согласованных с Москвой, решений. И такие решения принимались, активно исполнялись на месте и давали положительные результаты. В блокадное время у ленинградского актива появился вкус к самостоятельному мышлению, к поиску нестандартных путей для решения наболевших вопросов.
         Но события приняли драматический оборот после того, как Сталин решил перевести Кузнецова в Москву, в ЦК ВКП( б), и назначить его куратором всех правоохранительных органов страны. Это обстоятельство вызвало шок в верхних эшелонах, близких к Сталину. Кузнецов стал с дотошностью интересоваться не только текущими делами, но и архивными материалами по линии госбезопасности, следствия и суда. В конечном итоге мог, по их расчётам, добраться и до "липовых" дел. Следовательно, решили они, нужно найти "компромат" на нового секретаря. Самостоятельность Кузнецова надо преподнести как стремление к власти и доказать Сталину, что ленинградская "элита", думающая о переносе столицы России в Ленинград, заражена вирусом самостийности.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»