«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»

Прочитано: 59%

Юбилейный формат

         Знай Анна Ахматова заранее о том, что день её ухода совпадёт в календаре с годовщиной смерти Сталина (с тринадцатой годовщиной!), как отнеслась бы к этой усмешке Истории великая поэтесса? Была бы она возмущена, или польщена, или, может быть, испытала оба чувства одновременно? Ну, разумеется, она была бы польщена вещим - или зловещим? - совпадением. И, конечно же, возмущена тем, что впредь в день её кончины люди будут поминать или, самое меньшее, вспоминать не её одну. Но, в конце концов, - прокомментировала бы она про себя или вслух, но в обществе людей, с которыми имела обыкновение разговаривать как бы про себя, а они за ней записывали (коллективная Лидия Корнеевна!), - Сталин это не столь уж недостойное при всех его ужасах и мерзостях соседство... Сталин, сказала бы Анна Андреевна, изъясняйся она на новомоднем политическом сленге, это её формат.
         Сталин писал стихи. Однажды даже велел перевести их с грузинского на русский Арсению Тарковскому, но в последний миг спохватился, отозвал безвкусный заказ, хорошо хоть, не наказал - люто, как он умел, - маститого переводчика. Но и чужие стихи он любил. А уж прозу... А уж драматургию... Сталин знал русскую и создаваемую им в колбе советскую литературу с точностью и дотошностью академика отечественной словесности. Присуждая собственного имени премии, он анализировал литературный процесс куда основательней, чем руководители премиального комитета Николай Тихонов и Константин Симонов. Он держал писателей, как породистых скакунов, в неге и холе (правда, стоило какому-нибудь из них захромать - пристреливал). Он был в литературе и наездником, и коннозаводчиком - и конюшню под названием "Союз писателей" создал он. Он, а не Горький, с которым Сталин переписывался на не внятном нынешним невеждам языке и которого в конце концов, не исключено, как одряхлевшего производителя, усыпил.
         (Сталин написал Горькому про "Девушку и смерть": "Штучка посильнее "Фауста" Гёте". Десятилетиями смеёмся над этой нелепой оценкой. Меж тем Сталин всего лишь дословно процитировал отзыв Белинского о пушкинской "Сцене из "Фауста"". Он это знал, и Горький это знал тоже.)
         Ахматова любила власть. В официальной власти судьбой ей было отказано (как Сталину - в поэтическом признании) - и она на протяжении жизни мастерски, можно сказать, виртуозно выстраивала, институци-ировала и легитимировала власть неофициальную. Над мужьями. Над поклонниками. Над сыном, хотя здесь ей не повезло (но и Сталину не повезло с детьми). Над поэтами и, понятно, поэтессами. В старости - над собственными "сиротами". Над приживалами и приживалками и над людьми, у которых на правах великой приживалки находила приют сама.

«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»