«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»

Прочитано: 49%

         Екатеринбуржец Диа Диникин ("Бесы-2"), нижегородец Захар Прилепин ("Санькя"), москвичка Наталья Ключарёва ("Россия: общий вагон"), петербурженки Ксения Венглинская и Наталья Курчатова ("Лето по Даниилу Андреевичу") и многие-многие другие пишут, напротив, не под Лимонова, а про него. Он в нацбольской прозе важный, но далеко не главный герой. Если политическое движение "Нацболы без Лимонова" заведомо маргинально (маргинально вдвойне!) и откровенно фашизоидно, то в литературе вымечтанный безлимоновцами внутрипартийный переворот уже произошёл: движение нарастает и развивается само по себе. В ключевом для этой прозы произведении - прилепинском "Саньке" (критик Данилкин уже успел сравнить его с горьковской "Матерью") - вождь поднявшей безнадёжное всероссийское восстание партии сидит за решёткой и не принимает ни практического, ни идейного участия в кровавой вселенской смуте.
         Нацболы исповедуют и реализуют на практике "бархатный" или "цветочный" террор. Певцы во стане русских воинов, слагая своего коллективно-эпического "Хорста Весселя", идут дальше: на страницах прозы революция выплёскивается на улицы буйно, пьяно и смрадно; слезинки невинных младенцев заведомо не принимаются в расчёт; власть, отвратительная, как руки брадобрея (одна, с бритвой, - к горлу, другая, тремя пальцами, - за щёку), мстит по-библейски - семьдесят семь раз и в столь же превосходящем размере, - но инициирует насилие не она. Инициируют его сами эти ребята - умные, начитанные, неплохо, а то и талантливо рассуждающие и - глядите-ка - пишущие. А ещё - резкие, дерзкие, то раскованные, то закомплексованные, но неизменно крутые. Над истинно нацбольской прозой веет дух культового фильма чуть ли не полувековой давности - "Пепла и алмаза".
         За что и против чего боролся Мачек в исполнении Збигнева Цыбульского, как раз понятно. За подлинную независимость Польши против сначала немецких, а потом советских оккупантов и их местных пособников. На стороне последних (фильм, не будем забывать, вышел в прокат в социалистической Польше, а затем и в СССР) тоже была своя правда. Правда большинства - по природе своей не столько агрессивно-послушного, сколько традиционно оппортунистического.
         Против кого и чего борются нацболы, как раз неясно. Ну, если отвлечься от предполагаемого притеснения русских в Латвии - эта овчинка явно не стоит кровавой выделки. Против "прогнившего режима"? Ну-ну. В романе Сергея Доренко "2008" ставший в результате вооружённого восстания президентом Лимонов назначает премьер-министром Ходорковского - и Россию тут же оккупируют американцы. Но Доренко не нацбол, а нацболы, на свой помидорно-яичный, на свой "бархатный" лад, борются и против США. Читая нацбольскую прозу, осознаёшь, что борются они против самой жизни, после каждого исторического катаклизма воровато и вместе с тем бесстыдно принимающей привычно оппортунистическую, хотя порой и объективно непривычную позу. Борются не столько за революцию (цели которой видят как в тумане, а неизбежные эксцессы и жертвы осознают весьма остро), сколько против перманентного термидора. Борются, по сути дела, за право умереть насильственной смертью!
         Мне как-то не хочется анализировать исторические прецеденты; да и статью вы читаете не политическую, а литературно-критическую. Мощный творческий импульс - коллективная воля к смерти - пронизывает современную русскую прозу, исходя из раскалённого нацбольского ядра. Одни играют (и, бывает, заигрываются), другие подстраиваются или подделываются под модное веяние, третьи гибнут всерьёз. И пишут об этом тоже всерьёз. И они-то, естественно, и задают тон.
         2006

«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»