«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 98%

         После похорон Гувера Толсон сделался настоящим отшельником. Он отказался принять исполняющий обязанности директора ФБР Грея, решившего явиться к нему с утешениями, и больше никогда не появлялся в ФБР. Письмо с просьбой об отставке сочинил за него один из сотрудников секретариата, а подпись подделала секретарша. Толсон перебрался в дом Гувера и жил там до самой смерти.
         Ему досталась основная часть наследства Гувера, составившего полмиллиона долларов - по нынешним ценам это полтора миллиона. Правда, следователи из министерства юстиции позднее высказали подозрение, что истинное богатство бывшего директора ФБР скрывалось на секретных счетах. Вскоре Толсон начал распродавать коллекции, которые его друг собирал чуть ли не всю жизнь. Они пошли с молотка на аукционе в "Слоун Гэллери". Продавец скрывался под инициалами Дж. Э. Т. - "Джон Эдгар" и "Толсон".
         В своем завещании Гувер доверил Толсону опеку над двумя терьерами. Однако Толсон вскоре приказал усыпить собак. Он погрузился в безмятежное существование - дни напролет только и делал, что уминал конфеты и другие сладости и смотрел телевизор.
         Лишь однажды Толсон пробудился от этой спячки. Это случилось в 1973 году, когда У. Салливен заговорил о передаче Белому дому пленок с записями подслушанных разговоров. Администрация Никсона, сказал Салливен, опасалась того, что Гувер прибегнет к шантажу, чтобы удержаться в кресле директора. Кроме того, он "в течение последних нескольких лет был не совсем в здравом уме".
         Это побудило Толсона написать опровержение в "Вашингтон Пост", в котором он охарактеризовал Салливена как "обиженного бывшего сотрудника". Однако месяц спустя следователи, занимавшиеся уотергейтским скандалом, поговорили с Толсоном и выразили сомнение в его "умственных способностях".
         Толсон оказался в абсолютном одиночестве. Лишь изредка его навещали соседи. Одна из них, Бетти Нельсон, в день св. Валентина пришла к нему и подарила несколько плиток шоколада. Это было в 1975 году. В апреле того же года Толсона отвезли в госпиталь, где он и скончался от инфаркта несколько дней спустя.
         Новый директор ФБР Кларенс Келли заявил, что смерть Толсона оставила "зияющую пустоту в правоохранительном поле". Однако правда состояла в том, что его просто забыли. За последние три года жизни Толсон выбирался из дома только затем, чтобы съездить на могилу Гувера. Теперь и сам он лежал в нескольких метрах от человека, которого он когда-то любил. По словам работников кладбищенской администрации, и Гувер, и Толсон просили, чтобы их похоронили рядом.
         Размышляя над тем, кого поставить на место Гувера, Никсон высказал довольно циничную мысль. Он предложил кресло директора Толсону, и сделал это именно в силу инвалидности последнего.
         - Этот недостаток, - сказал президент X. Р. Халдеману, - может стать преимуществом. - Никсон хотел контролировать ФБР, в чем ему отказал Гувер, и больной человек был для этого самым подходящим кандидатом.
         - Мы не применяли власть в первые четыре года, - заметил президент своему помощнику Джону Дину. - Мы фактически никогда не использовали ее. Мы не применяли ФБР и министерство юстиции, но теперь все должно измениться...
         После отказа Толсона Никсон остановился на кандидатуре Патрика Грея. Грей, бывший военный моряк, сделал свою карьеру, как говорили злые языки, всего лишь на двух словах - "Есть, сэр". И теперь этим сэром был сам Никсон. Президенту послушание Грея нравилось.
         Гувер правил своим удельным княжеством так, будто собирался жить вечно, и многие годы в нем царили рутина и косность. Постепенно, однако, при Грее, а затем при ветеране ФБР Кларенсе Келли и Уильяме Уэбстере, пробывшем на посту директора девять лет и сделавшем больше, чем два его предшественника, Бюро действительно вступило в современный мир. На работу стали брать женщин, были отменены отдельные нелепые правила и инструкции, введенные при Гувере, которые сковывали инициативу. Люди перестали жить под страхом незаслуженного наказания. Довольно быстро избавились и от пожилых начальников управлений и отделов. Одни ушли добровольно, другие - под нажимом. Были искоренены - во всяком случае так принято считать - злоупотребления властью, принесшие вред как Конгрессу, так и рядовым гражданам.
         - Величие Дж. Эдгара Гувера, - писал его бывший адъютант Луис Никольс в конце 1972 года, - будет осознано в полной мере лишь с течением времени.
         Реализуя эту мысль, поклонники Гувера решили увековечить его память. Они начали оказывать давление на Конгресс, требуя принять закон об учреждении памятных медалей и изготовлении скульптур. Служебный значок Гувера за N1 был передан на хранение Смитсоновскому институту. Его пистолет, кольт 32-го калибра, также хранится в музее. Старая гвардия ФБР совершала ежегодное паломничество на кладбище. Однако ее ряды быстро редели, и вскоре могила Гувера приобрела неухоженный вид, заросла травой и ползучими растениями.
         Даже теперь, когда после смерти Гувера минуло двадцать лет, упоминание о нем вызывает неоднозначную реакцию. Американцы либо испытывают тоску по определенности и стабильности, которые он воплощал, либо удивляются, почему бывшему директору ФБР так долго все сходило с рук. Чтобы лучше понять этот феномен, необходимо ответить на вопрос, что именно двигало Гувером, почему он обладал таким узким мировосприятием, почему, наконец, он так старался и не без некоторого успеха сумел втиснуть в этот узкий мирок и своих соотечественников.
         Можно попытаться найти ответы в огромной библиотеке, оставшейся от Гувера, которая сейчас хранится в Национальной академии ФБР. Там имеются горы книг о коммунизме, несколько книг религиозного содержания, книги медицинского содержания, а также детективы. Нет никаких свидетельств того, что Гувер увлекался какой-либо философией или что его жизнь была результатом следования какому-то сознательно выработанному плану.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»