«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 89%

ГЛАВА 33

         Я знаю, что Никсон боялся его... Знание - сила, а он обладал компроматом, способным сокрушить любую репутацию.

         У. Салливен, бывший помощник директора ФБР, 1975 г.

         Однажды зимним утром 1970 года, когда Гувер еще мирно почивал в своем доме, молодой человек с усами как у Панчо Вильи, припарковав свою машину, быстро прошел по дорожке, ведущей к дому, и забрал мусор. Однако это был не мусорщик, а Чарльз Эллиот, начинающий репортер "Вашингтон Пост", помогавший обозревателю Джеку Андерсону.
         Когда Гувер садился в свой лимузин, чтобы ехать на работу, Эллиот находился поблизости. Днем, когда глава ФБР отсутствовал, репортер постоял немного перед дверью, рядом с которой висел почтовый ящик, украшенный орлом с поникшими крыльями. За стеклянной дверью в холле был виден бронзовый, в натуральную величину бюст Гувера. Эллиот принялся расспрашивать соседей.
         "Вашингтон Пост" опубликовала результаты журналистского расследования в начале нового, 1971 года, последнего полного года жизни Гувера.
         "Мы решили поменяться ролями с Дж. Эдгаром Гувером и провести расследование его частной жизни в стиле ФБР.
         Улов оказался скудным - несколько обеденных меню на бланках с шапкой "С письменного стола директора", написанных от руки. Одно меню включало крабовый суп, спагетти, тефтели со спаржей, мятное мороженое и клубнику. Было получено также доказательство, что из напитков великий человек предпочитал виски "Блэк Лейбл" и "Айриш Мист", кока-колу и крем-соду, принимал таблетки "Гелюзил" от расстройства желудка и чистил зубы пастой "Ультра Брайт".
         Обидевшийся Гувер назвал Андерсона "главным стервятником из всех обозревателей", что в данном случае было совершенно справедливо. Эллиот, выполнявший в буквальном смысле грязную часть работы, однажды вечером вернулся домой и застал у себя на пороге двух "типов из ФБР", которые сфотографировали его и быстро направились к своей машине. Товарищ, с которым он на пару снимал квартиру, оказался сыном сотрудника ФБР и вскоре дал понять, что Эллиоту лучше было бы подыскать другое жилье.
         В последующих статьях содержались достаточно серьезные разоблачения. Андерсон поведал о том, что состоятельные друзья Гувера давно уже оплачивали его летние отпуска в Калифорнии. Оказалось также, что Гувер получил более четверти миллиона долларов гонорара за три антикоммунистические книги, которые он не писал.
         - Это явное правонарушение, - утверждал Андерсон, - которое ФБР, наверное, попросили бы расследовать, если бы оно было совершено каким-либо другим чиновником.
         Если эти две статьи чуть напугали Гувера, то третья, должно быть, попала не в бровь, а в глаз.
         "Из компетентных источников, - писал Андерсон, - мы узнали, что Гувер обращался к доктору Маршаллу Руффину с жалобами по поводу своих кошмаров".
         Андерсон подобрался очень близко к самой тщательно охраняемой тайне Гувера, ведь именно к Руффину несколькими годами раньше Гувер обращался по поводу своей гомосексуальной ориентации.
         Гувер был взбешен. Посчитав, что этого наглого писаку надо унять, он бросился сначала к министру юстиции Митчеллу, а затем к его заместителю Ричарду Кляйндинсту. Те отсоветовали ему подавать иск в суд за клевету.
         Клайд Толсон, по словам Андерсона, совсем одряхлел и совершенно не мог справляться со своими обязанностями. Это соответствовало истине. Толсон перенес еще один удар и даже не узнал своего племянника, когда тот навестал его в больнице. Теперь он был не способен удержать в своей голове нить разговора. Чтобы скрыть все это, Толсона выводили из здания, где он жил, через черный ход и усаживали в машину, которая, прибыв к штаб-квартире ФБР, заезжала на подземную площадку для парковки. Оттуда его переправляли на лифте чуть ли не прямиком в его кабинет.
         Сам Гувер также не стремился отягощать себя излишне напряженным рабочим днем.
         Приходил он обычно ровно в девять и сидел в кабинете до 11:45, потом отправлялся на ланч в "Мэйфлауэр" и возвращался к часу дня. Затем он запирался у себя в кабинете до трех, после этого уезжал домой. "В это время мне никогда не удавалось пробиться к нему. Это были его обычные рабочие будни", - рассказывал Карта Делоуч.
         Сотрудники с периферии обнаружили, что Гувер стал фактически недосягаем.
         - Если раньше он в обязательном порядке встречался с каждым начальником регионального управления раз в год как минимум, то теперь он перестал их принимать. Последние полтора года он изолировал себя от всех. Нам не удавалось получить от него никакой информации. Никто не видел его, никому не удавалось встретиться с ним. Мы терялись в догадках. Это было все равно, что справляться о настроении и самочувствии русского, царя, - вспоминал Нил Уэлч.
         Теперь Гувер представал в глазах публики вздорным одряхлевшим стариком, регулярно поливавшим компроматом своих врагов, и в первую очередь тех, кто не мог ему. ответить тем же, например Роберта Кеннеди и Мартина Лютера Кинга. Когда бывший министр юстиции Рамсей Кларк покритиковал его в книге за "гипертрофированную заботу о своей собственной репутации", Гувер отреагировал очень быстро. В интервью, продолжавшемся три с половиной часа, он обозвал Кларка "тряпкой и размазней".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»