«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 47%

         В конце тридцатых подружка Толсона Эдна Дэйлтон с ужасом слушала, как Гувер и Толсон обсуждали конгрессмена Гарольда Кнутсона, республиканца от Миннесоты, за обедом в отеле "Мейфлауэр".
         - Мне было ясно, - вспоминала Дэйлтон, - что они сделали что-то чудовищное по отношению к тому конгрессмену, какую-то явную подлость. Я не совсем поняла, что именно они сделали или почему. Я была очень молода и не задавала никаких вопросов.
         Кнутсон, заседавший в Конгрессе с 1917 по 1948 год, был холостяком и снимал квартиру вместе с одним своим приятелем, мексиканцем. Распространился слух, который, правда, так и не попал на страницы газет, что он стал героем гомосексуального скандала. Этот слух удалось быстро замять.
         - Я слышал, - рассказывал его коллега по Конгрессу Джордж Маккиннон, - что кто-то якобы застал его при совершении акта мужеложства с молодым человеком. Эти сплетни распространял кто-то, кому Кнутсон был очень не по нраву.
         В полицейских кругах Вашингтона поговаривали, что в этом деле был замешан и сам Гувер. Ходили слухи, что Гувер был участником этого гомосексуального скандала. Как бы то ни было, но Эдна Дэйлтон запомнила слова Гувера, сказанные им в тот вечер в "Мейфлауэре". Они накрепко засели у нее в голове, потому что от них, по ее словам, исходила такая злоба, что у нее побежал мороз по коже.
         - Конгрессмен Кнутсон, - заметил Гувер, - теперь всегда будет у нас в кармане.
         16 мая 1960 года, когда активизировалась схватка за Белый дом между Никсоном и Кеннеди, агенты поспешили направить Гуверу информацию, полученную в тот же день от одной вашингтонской проститутки. Она рассказала о том, как отдавалась различным конгрессменам в отеле "Мейфлауэр", у них дома и в одном случае "в офисе в Капитолии". Той осенью, когда наступила заключительная стадия избирательной кампании, люди Гувера начали усиленно обрабатывать проституток для получения информации компрометирующего свойства. Собирая такую информацию, агенты полагали, что ее обязательно передадут Гуверу.
         - У меня даже и в мыслях не было обращаться вольно с фактами, касающимися чьей-либо частной жизни, - вспоминал начальник отделения Джозеф Первис. - Это были вещи, которые, как я думал, могут представлять интерес в первую очередь для Гувера. Просто речь шла о фактах, которые могли бы ему пригодиться.
         Однако бывший агент Конрад Траэрн не питал никаких иллюзий на этот счет.
         - Гувер, - заявил он, - плохо обращался с людьми. Он был деспотом и делал все, чтобы навязать свою волю людям на Капитолийском холме, которые трахали шлюх и совершали прочие неблаговидные поступки... Но у нас была четкая установка: делать все, чтобы Дж. Эдгар Гувер был доволен, и я сообщал то, о чем узнавал.
         По словам Нормана Коха, специалиста по дактилоскопии, копание в грязном белье давно уже стало рутиной. В сороковые годы, вспоминал он, коллеги жаловались на то, что им все время приходится тратить на сбор информации о высокопоставленном чиновнике номер такой-то, а не на охоту за врагом общества номер один. Они копались в прошлом всякого, кто мог представлять хоть малейшую угрозу для директора; их целью было найти что-либо, что можно было бы использовать как лом, чтобы сокрушить этих людей, если им вдруг вздумается бросить вызов его авторитету.
         Гордон Лидди, приобретший известность благодаря своей роли в уотергейтском скандале, в пятидесятые и начале шестидесятых годов работал в ФБР. Он был сотрудником управления пропаганды, которое официально именовалось управлением учетов и архивов, и из первых рук узнал, как именно обращаются с компрометирующим материалом.
         "Ну вот, скажем, где-то ограбили банк. Осведомитель сообщил нам, что человек, которого мы ищем, укрылся в мотеле "Скайлайн" в Вашингтоне, в шести кварталах к югу от Капитолия. Агенты начинают обыскивать мотель и натыкаются на сенатора Икс, который забавляется в постели с мисс Люси Шварцкопф, которой от роду пятнадцать с половиной лет. Они приносят извинения и удаляются. Однако все это отражается затем в рапорте. Инспектор, к которому поступает этот рапорт, может думать, что нет надобности заносить в досье всю эту галиматью о грешках сенатора Икс, но он не имеет права вычеркнуть ее из рапорта. Рапорт должен уйти наверх, в приемную директора".
         По словам Лидди, в офисе Гувера готовились резюме или сводки, которые передавались в управление учетов и архивов, к мисс Гарднер. Те, кто курировал Конгресс, как сам Лидди, рано или поздно сталкивались с этой информацией. "Скажем, директор должен был встретиться с сенатором Икс, или же фамилия этого сенатора всплывала по какому-то другому поводу, я должен подготовить меморандум. Я сверялся с картотекой, которой заведовала мисс Гарднер, и если там было что-нибудь заслуживающее внимания, то писал служебную записку с грифом "Только для директора", где было бы сказано что-то вроде: "Возможно, директор пожелает вспомнить, что сенатор Икс был замешан в таком-то инциденте, выставляющем его в не очень красивом свете".
         Иногда ФБР реагировало иначе. Гувер мог послать к скомпрометировавшему себя политику сотрудника вскоре после получения соответствующего рапорта. "Посланец извещал, что мистер Гувер приносит свои извинения за беспокойство, причиненное сенатору, и заверил его, что это произошло в ходе законного расследования и поэтому сенатору не о чем беспокоиться, тем более что касающаяся его информация в досье не занесена. Идея была такая - дать сенатору поднять, что Гувер знает об этом. Вот почему, когда Гувер появлялся на заседании комитета по ассигнованиям и говорил, что ему нужны такие-то средства, они беспрекословно давали ему все, что он требовал. Все, потому что они боялись огласки".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»