«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 46%

ГЛАВА 18

         Дж. Эдгар Гувер был подобен канализационной трубе, вбирающей в себя всю грязь. Теперь, я полагаю, что он был самым худшим государственным служащим за всю историю США.

         Бывший чиновник министерства юстиции Лоуренс Зильберман

         Время от времени Гувер отрицал, что ведет досье на политиков и общественных деятелей, где собираются факты из личной жизни.
         - Предполагаемых секретных досье, - сказал он, - не существуют в природе.
         Политики, однако, ему не верили. В 1958 году группа старших сенаторов провела специальное заседание, на котором обсуждался один вопрос - что делать в случае внезапной смерти Гувера. Сенаторы решили, если такое произойдет, срочно отправлять делегацию в штаб-квартиру ФБР, которая потребует предъявить эти досье.
         Доминантой данного решения был страх. Сенатор Карл Мундт, крайне правый республиканец и стойкий сторонник подкомитета по внутренней безопасности, был одним из рупоров Гувера. Однако в I960 году Мундт как-то вечером излил свои истинные чувства своему помощнику Генри Икинсу.
         - Гувер, - сказал он, - самый опасный человек в Соединенных Штатах. Он злоупотребляет своими полномочиями. Я знаю, что он совершал такие деяния по отношению к конгрессменам и сенаторам, которые никогда не должны были иметь место. У него на них есть кое-что.
         Позже, обеспокоенный тем, что он говорил слишком открыто, Мундт стал умолять Икинса не разглашать этого, пока Гувер будет оставаться директором ФБР.
         Благодаря сенатскому расследованию 1975 года стало "известно, что ФБР вело досье, содержавшие информацию личного характера" на следующих видных законодателей:
         Карла Альберта, Хейла Боггса, Эдварда Кеннеди, Джорджа Макговерна, Майка Мэнгфилда, Уилбура Миллса, Авраама Рибикоффа, Эдлая Стивенсона и Лоуэлла Уайкера. Пока Гувер был жив, сенаторы и конгрессмены могли только догадываться о характере таких досье. Затем, через несколько месяцев после его смерти, агента ФБР в Огайо поймали в тот момент, когда он собирал материал на кандидата от демократической партии. Выяснилось, что уже более двадцати лет в управлении учета и архивов существует "отдел связи с Конгрессом", учрежденный якобы с целью сбора сведений "для внутреннего использования" информации из различных открытых источников.
         Руководство ФБР прекрасно понимало, что само существование подобной операции грозило обернуться в случае разоблачения большими неприятностями. Во время первичных выборов была разослана инструкция по региональным отделениям ФБР, в которой говорилось: "В этих делах следует соблюдать крайнюю осторожность, чтобы избежать впечатления, будто мы проверяем кандидатов".
         Однако именно этим и занимался Гувер, у которого, по словам У. Салливена, имелись досье на каждого новоиспеченного конгрессмена. Он знал все об их семьях, знал о том, где они пошли в школу, любили ли они играть в футбол, знал и о прочих тому подобных мелочах. "Тут же начинали копаться в картотеках, чтобы посмотреть, что у нас там на такого-то, потенциально полезный это человек для нас или наоборот. Следует ли начать обхаживать его с расчетом втянуть "в нашу конюшню на Капитолийском холме? Или же этот человек будет проводить недружественную политику в отношении Бюро?"
         К дню выборов Гувер заготовил поздравительные письма для всех кандидатов. Когда были опубликованы результаты выборов, письма победителям были разосланы, а проигравшим - уничтожены. "Дружественный" политик оказывался под опекой ФБР всюду, куда бы он ни поехал. Если он прибывал в столицы иностранных государств, где ФБР имело свои представительства, то в аэропорту его приветствовали агенты, выделенные для эскорта.
         - Мы из кожи вон лезли, чтобы дать понять: "Мы вами довольны", - вспоминал Салливен.
         На Капитолийском холме за политиками присматривали люди Гувера. С 1943 года во временное распоряжение комитетов Конгресса для использования в качестве следователей откомандировывались агенты ФБР. Другие формально увольнялись из Бюро и устраивались на работу в структуры Конгресса, но фактически оставались сотрудниками ФБР, с той разницей, что зарплату получали в Конгрессе.
         Главным оплотом Гувера в Конгрессе был комитет по ассигнованиям, от которого зависело финансирование всех правительственных учреждений. В семидесятые годы при этом комитете подвизалось не меньше двадцати восьми агентов ФБР. Бюро всячески холило и лелеяло Джона Руни, председателя подкомитета, контролировавшего бюджет ФБР.
         В кабинете этого конгрессмена на письменном столе стояла лишь одна фотография - Гувера. При каждой возможности он пел директору ФБР дифирамбы.
         - Я никогда не резал его бюджет, - рассказывал Руни, - и думаю, что этого никогда не будет.
         Гувер, который всегда отклонял просьбы выступить в качестве свидетеля перед комитетом палаты представителей по преступности, ежегодно появлялся на заседании комитета по ассигнованиям. Это был четко отработанный ритуал. Данный комитет был для него трибуной, с которой он проповедовал свое мировоззрение и похвалялся статистикой - чрезвычайно высоким процентом раскрываемости по делам, расследовавшимся ФБР - обычно девяносто шесть процентов совершенных преступлений.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»