«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 29%

         В ходе инструктажа Попова по поводу предстоящей миссии в Америку фон Ауэнроде передал ему список вопросов, который включал в себя вопросы о Гавайях и некоторые специфические сведения о Пирл-Харборе. Из девяноста семи пунктов вопросника тридцать пять были посвящены Гавайским островам. Среди них были вопросы о точном месторасположении складов с боеприпасами и горюче-смазочными материалами, нефтебаз, ангаров, базы подводных лодок.
         - Вам нужно побывать на Гавайях, - сказал фон Ауэнроде, - и сделать это как можно быстрее.
         Из всего вышеперечисленного Попов сделал вывод, что целью японцев является Пирл-Харбор, о чем и сообщил британской разведке.
         Англичане к этой информации отнеслись очень серьезно.
         - Я тут же ознакомился с эти вопросником, - вспоминал полковник Робертсон, - и он произвел на меня огромное впечатление. Я подумал, что мы должны сразу же поделиться этой информацией с американцами...
         Попова вскоре передали в распоряжение МИ-6, где его проинструктировали, кому и что говорить по прибытии в Нью-Йорк.
         - Они считали, что предпочтительнее, чтобы передатчиком этой информации был я, - вспоминал Попов после войны, - потому что у американцев может возникнуть желание задать мне различные дополнительные вопросы, то есть выжать из меня все, что можно.
         Попов прибыл в Нью-Йорк 12 августа 1941 года, на борту летающей лодки, и вскоре встретился с ответственными сотрудниками ФБР, в том числе с одним из помощников директора Эрлом Коннелли и начальником Нью-Йоркского отделения ФБР Перси Фоксвортом. Он ознакомил их с совершенно новой техникой изготовления микрофильмов, благодаря ей объемные тексты можно было превращать в маленькую точку, которая после этого пряталась в совершенно безобидном по содержанию письме. Он также передал американцам вопросник, как в обычном виде, так и на микрофильме.
         Фоксворт на информацию о Пирл-Харборе отреагировал очень осторожно: "Все это выглядит слишком конкретно. Вопросник и другая информация подробно указывают, где, когда и кем будет нанесен удар. Это выглядит, как ловушка".
         Материал, хранившийся в соответствующем досье, уже подвергся частичной правке. В рапорте Фоксворта Гуверу о беседе с Поповым, уместившемся на одной странице, было вымарано почти все. Точно такая же судьба постигла вводную часть доклада на двенадцати страницах, подготовленного помощником директора Коннелли. Что же было сообщено Гуверу устно, мы никогда не узнаем, поскольку все, кого это касалось, уже давно на том свете. Однако и того, что осталось в архиве, достаточно, чтобы сделать вывод: Гуверу о Попове доложили. Три недели спустя после прибытия Попова он написал лаконичную записку Фоксворту: "Сэм, повидайся с Коннелли в Нью-Йорке и уладь это дело с Поповым".
         В Нью-Йорке дела у Попова стояли на месте. Его опекун из ФБР, Чарльз Ланмен, сказал ему, что поездка на Гавайи не состоится. Ему также не дали никакой информации для передачи немцам.
         "Должно быть, произошла какая-то накладка, - высказался по этому поводу Ланмен, - в обмене информацией между вашими ребятами из британской миссии и нашей штаб-квартирой в Вашингтоне... Через две недели мистер Гувер приедет в Нью-Йорк и лично встретится с вами".
         Истинная же причина задержки заключалась в том, что Гувер вместе с Толсоном отправился в очередной отпуск. Тогда Попов решил заполнить образовавшуюся брешь во времени поездкой во Флориду, где находились некоторые американские военные объекты, интересовавшие немцев. Чтобы совместить полезное с приятным, он взял с собой женщину, что вызвало неудовольствие и возражения ФБР. Руководствуясь, очевидно, по личному указанию Гувера, агенты предупредили Попова, что такие действия являются нарушением закона Манна, согласно которому запрещалась перевозка женщин через границы между штатами в целях проституции. Попов не внял их предупреждению.
         Он провел во Флориде неделю, разъезжая в шикарном "бьюике", который он купил в Нью-Йорке. Чтобы не раздражать ФБР, Попов снял для своей спутницы отдельный номер. Позднее, вернувшись в Нью-Йорк и не зная, как убить время до встречи с Гувером, Попов возобновил ухаживания за актрисой Симоне Симон, с которой познакомился в Париже еще до войны. По словам Симон, их отношения были "весьма целомудренными" и все их встречи происходили в присутствии ее матери.
         Наконец Попов, как он пишет в своих мемуарах, "столкнулся" с Гувером в здании ФБР в Нью-Йорке. "Я использую это слово намеренно, - пишет Попов. - Не было никакого официального представления, никаких предварительных звонков или бесед, никакого политеса. Просто я зашел в кабинет Фоксворта, и там за письменным столом уже сидел Гувер с угрюмым видом. Фоксворт, лишенный привычного места, пристроился в кресле".
         Гувер с отвращением поглядел на Попова и сразу же начал "орать". Он "побагровел" от злобы, назвал Попова "фальшивым шпионом", который не сделал ничего полезного с момента своего прибытия в США. Особенную его ярость вызвало то, что югослав взял с собой во Флориду женщину, "гонялся за кинозвездами" и вообще прожигал жизнь. Гувер подчеркнул, что руководит безупречной в моральном отношении организацией, а Попов своим недостойным поведением бросил на нее тень.
         Попов возразил, что он всегда жил на широкую ногу и что немцам, которые щедро его финансировали, покажется странным, если он вдруг изменит своему привычному образу жизни. Что-де касается его бездействия, то оно было вызвано тем, что ФБР практически не оказало ему никакой помощи, продолжил югослав. Однако эти возражения лишь подлили масла в огонь. Гувер пришел в бешенство, и встреча тут же закончилась. Попов покинул кабинет Фоксворта, и Гувер крикнул ему в спину: "Скатертью дорожка!"

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»