«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 26%

         Весной 1940 года президент Рузвельт, убежденный в том, что подслушивание телефонов жизненно необходимо для обеспечения национальной безопасности, серьезно обошел закон. Он наделил министра юстиции полномочиями разрешать подслушивание "лиц, подозреваемых в ведении подрывной деятельности против Соединенных Штатов, а также в шпионаже". Данный приказ, как признал много лет спустя Фрэнсис Биддл, "открыл широкие двери для подслушивания телефонов любого человека, заподозренного в подрывной деятельности". В результате Гувер получил возможность неограниченного подслушивания любого гражданина. Для этого было достаточно лишь занести его в категорию подозреваемых. Такая практика продолжалась в течение четверти века.
         Министр юстиции Роберт Джексон был крайне недоволен таким оборотом дела и счел за лучшее дистанцироваться от данной проблемы, предоставив Гуверу решать, кого следует подслушивать. Менее чем через год появилось свидетельство того, как Гувер решал этот вопрос.
         Тридцатипятилетний Гарри Бриджес, председатель профсоюза портовых рабочих, давно уже был крупной соринкой в глазу портовой администрации. Он также был и личным врагом Гувера. Пятью годами раньше, докладывая Рузвельту о внутренней угрозе, исходившей от коммунистов, директор ФБР охарактеризовал Бриджеса как человека, способного парализовать работу портов в масштабе всей страны. Даже после того, как лидер профсоюза докеров выступил в пользу мирного, взаимовыгодного урегулирования трудовых споров с администрацией, Гувер продолжал безжалостно травить его.
         Бриджес был легко уязвим, потому что он родился в Австралии. Гувер утверждал, что он был коммунистом, а коммунистов, родившихся за пределами Соединенных Штатов, можно было депортировать за членство в "организации, выступающей за насильственное свержение правительства". Бриджес заявил, что никогда не состоял в компартии, хотя и "восхищается советским пролетарским государством". Летом 1941 года были назначены слушания в суде по делу о его депортации.
         В августе того года репортеру нью-йоркской газеты "ПМ" Леону Гудельману позвонил секретарь "Комитета граждан в защиту Гарри Бриджеса" и сказал, что Бриджес в настоящее время находится в отеле "Эдисон" на Западной сорок седьмой улице. Он обнаружил, что его телефон прослушивается, и пригласил репортера, чтобы тот пришел и лично убедился в этом.
         Гудельман понял, что напал на сенсацию. Бриджес объяснил, что периодически снимает номер в "Эдисоне" с начала июля. Он уже привык к слежке со стороны ФБР, и когда портье отеля стал, несмотря на его просьбы поселить его в другом номере, давать ему один и тот же номер 1027, профсоюзный лидер кое-что заподозрил. Затем в фойе отеля Бриджес заметил агента ФБР, который однажды присутствовал в суде на слушании о его депортации. Опознав еще двух агентов, Бриджес решил провести эксперимент. По телефону, стоявшему в его номере, он позвонил коллеге по профсоюзной работе и назначил ему встречу в близлежащей закусочной. Затем там же оказался и один из агентов ФБР. Они узнали об этой встрече, потому что подслушивали телефон в номере, решил Бриджес.
         "Я вернулся в отель, - вспоминал он, - быстро вбежал в мой номер, лег на пол у смежной двери и посмотрел в щель под ней. Я увидел две пары ног и телефонный провод на полу... Уведомив моих друзей, что меня подслушивают, я решил сыграть шутку с ФБР. Я тихонько выскользнул из номера и покинул отель".
         Вскоре, вооружившись биноклем, Бриджес стал наблюдать за своим и смежным номерами с крыши отеля напротив.
         - Там на кроватях лежали два парня с наушниками. Они думали, что я все еще в номере, - вспоминал Бриджес.
         Сначала с коллегами, а затем с репортером Гудельманом и фотографом профсоюзный лидер в течение нескольких дней наблюдал за своими ищейками. Журналисты заметили, что как только Бриджес выходил из своего номера, один из агентов в соседнем номере садился за печатную машинку. Его также видели склеивающим обрывки бумаги - мусор из мусорной корзины Бриджеса.
         Затем Гудельман при помощи пилки для ногтей открыл телефонную распределительную коробку в номере Бриджеса и обнаружил там "жучок", который был способен передавать не только телефонные, но и обычные разговоры, которые велись в комнате. Вызвали полицию, и агенту, дежурившему в соседнем номере, пришлось срочно ретироваться по пожарной лестнице. Он оставил провода, идущие через стену к телефону Бриджеса, оборудование и обрывок бумаги, на котором стояли слова "Эвил Янгер, специальный агент".
         ФБР поймали с поличным. Фрэнсису Бидалу, который за несколько дней до этого стал министром юстиции, пришлось отвечать на каверзные вопросы на заседании юридического комитета Сената.
         - Когда вся эта история вышла наружу в газетах, - рассказывал он, - я не мог удержаться от соблазна предложить Гуверу рассказать об этом провале самому президенту. Мы вместе отправились в Белый дом. ФДР эта история здорово позабавила. Когда Гувер закончил свои рассказ, президент хлопнул его по спине и сказал: "Боже, Эдгар, впервые вы попались со спущенными штанами".
         Возможно, Рузвельт поумерил бы свое веселье, если бы знал, что говорит Гувер у него за спиной.
         "Гувер признался вполне откровенно, что если бы его приперли к стене в результате повторного расследования дела Бриджеса, он сказал бы, что получил санкцию на это подслушивание от самого президента", - записал в своем дневнике помощник министра юстиции Норман Литтел. "Гувер, - добавлял Литтел, - не знает, что такое верность главнокомандующему. Он просто перевел бы все стрелки на него, и тому пришлось бы отдуваться за незаконные действия ФБР..."

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»