«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 25%

         На публике почти все министры юстиции заявили, что у них прекрасные отношения с Гувером. На деле же у них часто бывали сильные трения. Фрэнк Мэрфи, будущий член Верховного суда, занимавший пост министра юстиции в 1939 году, пришел к выводу, что Гувер сам вынашивал планы занять кресло министра юстиции. Поведение директора вызывало у него озабоченность. "Его действия часто находятся на грани патологии, - сказал Мэрфи помощнику министра юстиции Норману Литтелу. - Он может раскопать компромат на любого, если захочет".
         В действительности Гувер завел досье на самого Мэрфи, в котором содержалась информация о его частной жизни и которое не было закрыто до самой его смерти. Некоторые материалы этого досье хранятся по сей день.
         В июне 1939 года, когда в Европе замаячил призрак большой войны, Рузвельт согласился с тем, что ФБР совместно с военным и военно-морским министерствами должно контролировать все разведывательные операции. В августе, когда Сталин и Гитлер подписали пакт о ненападении и последний готовился напасть на Польшу, президент публично заявил о том, что Гувер возглавит борьбу против шпионажа и диверсий. В то же самое время он наделил его полномочиями по сбору информации о "подрывной деятельности". Приказы были сформулированы расплывчато и были вызваны к жизни временной необходимостью, однако в результате Гувер получил то, что ему требовалось, - легальную базу для ведения внутренней разведки, базу, которая будет служить ему надежной опорой до конца его карьеры.
         Первый же случай, когда Гувер воспользовался новыми полномочиями, вызвал бурю протестов. В январе аресты ряда антисемитских агитаторов по обвинению в заговоре, имевшем своей целью свержение правительства, потерпели фиаско. Выяснилось, что идейным вдохновителем этих людей был платный информатор ФБР. Он же снабдил их оружием. В результате все обвинения с "антисемитов" были сняты.
         Затем агенты ФБР арестовали в Детройте и Милоуки двенадцать активистов-радикалов на том основании, что тремя годами раньше они набирали добровольцев в армию республиканского правительства Испании. По закону отдельные граждане не могли вербовать американцев в иностранную армию на территории США. Аресты выглядели странно, поскольку эти нарушения закона имели место слишком давно, да и война в Испании уже закончилась. Новый министр юстиции, Роберт Джексон, быстро отозвал обвинения, правда, слишком поздно, чтобы успокоить всплеск возмущения общественности.
         Люди Гувера произвели аресты в ранние, предутренние часы. Они вламывались в дома, вышибая двери, переворачивая все вверх дном. Арестованным в течение девяти часов не позволяли связаться с родственниками. Их дважды обыскивали и разрешили встретиться со своими адвокатами лишь на одну минуту как раз перед началом суда. Все это живо напоминало "красные рейды" 1920 года. Однако на этот раз Гуверу не удалось увильнуть от ответственности.
         Внезапно пресса начала сравнивать ФБР с немецким гестапо и советским НКВД. В Конгрессе сенатор Джордж Норрис говорил об "американском гестапо", назвав Гувера "самой охочей до рекламы борзой на всем Американском континенте". Если так дела пойдут и дальше, добавил он, то скоро "в нашей стране за каждым пнем будет прятаться шпион, а в каждом шкафу - детектив". Из архивов ФБР видно, что у Гувера в 1940 году был свой информатор и среди помощников сенатора Норриса.
         Через три дня после детройтских рейдов Гувера вызвали к президенту. Затем вместе с Толсоном он неожиданно отправился в отпуск в Майами-Бич. Там он проживал на вилле рядом с отелем "Наутилус", где находили себе тайное убежище очень состоятельные люди. Здесь Гувер надеялся укрыться от огня критики.
         В Вашингтоне помощники Гувера стойко держали оборону. Агенты ФБР занимались сбором сведений обо всех, кто критиковал аресты лиц, помогавших во время гражданской войны в Испании республиканскому правительству. Тем временем Гувер пытался убедить министра юстиции Джексона публично выступить в его защиту. Джексон колебался. От его предшественника, Фрэнка Мэрфи, Джексону передались некоторые сомнения относительно Гувера. Мэрфи предупредил Джексона, что ФБР шпионит за правительственными служащими и подслушивает их телефоны. Гувер отрицал эти обвинения и предложил свою отставку. Все закончилось тем, что Джексон сделал компромиссное заявление, выразив доверие Гуверу и пообещав, что правительство всегда будет стоять на страже гражданских свобод.
         Гувер пережил этот кризис, потому что у него был самый могущественный защитник - президент США. Весьма характерно, что Рузвельт отнесся к этому скандалу очень спокойно.
         - Эдгар, - громко обратился он к директору ФБР через весь зал на приеме в Вашингтонском пресс-клубе, - что они пытаются сделать с вами?
         - Не знаю, господин президент, - ответил Гувер. Затем Рузвельт сделал красноречивый жест, повернув вниз большие пальцы обеих рук: "Вот им". Все присутствовавшие поняли, что в обозримом будущем Гувер может не опасаться за свое кресло.
         - Могущество Гувера еще более возросло после этого, - рассказывал министр внутренних дел Гарольд Икес, - потому что ему удалось завоевать полное доверие Рузвельта. - Такое стало возможным, потому что Гувер снабжал Белый дом важными сведениями, касавшимися политических противников Рузвельта.
         - Он начал подыгрывать ему, - вспоминал Уильям Салливен, - передавать ему при всякой удобной возможности мелкие сплетни о высокопоставленных чиновниках.
         У Фрэнсиса Биддла, преемника Джексона на посту министра юстиции, сложилось такое же впечатление.
         - Завтракая со мной наедине в комнате, смежной с моим кабинетом, - вспоминал Биддл, - Гувер начал делиться своими исключительно широкими познаниями того, что говорили и делали мои коллеги по кабинету, об их симпатиях и антипатиях, их слабостях и связях.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»