«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 7%

         Он начал также приобщаться и к секретам политической кухни и понял, как опасно делать ставку на какогото одного политика. В июне 1920 года, когда министр юстиции Палмер вступил в борьбу за выдвижение своей кандидатуры в президенты на съезде демократов в СанФранциско, Гувер был с ним в одной лодке.
         - В то время, - вспоминали ветераны политических баталий, - он видел свое будущее в неразрывной связи с политической удачей Палмера. Он выполнял поручения, которые далеко выходили за пределы его служебных полномочий, и пустил в ход все свои связи и возможности, чтобы обеспечить победу Палмера.
         Позднее, когда Палмер не добился своей номинации и демократы потерпели поражение, в ходе сенатского расследования выяснилось, что Гувер и трое других сотрудников Бюро ездили в Сан-Франциско за счет налогоплательщиков. Гувер утверждал, что был в служебной командировке по делу радикалов.
         Это расследование могло стоить Гуверу должности, однако ему повезло, и с тех пор он изображал из себя человека, стоящего над политикой. Он никогда не вступал ни в какие политические партии и не принимал участия в выборах.
         - Я не люблю ярлыки и я не политик, - любил он повторять в интервью и других публичных выступлениях.
         Это было ложью. С 1921 года и до конца своей жизни Гувер был последовательным сторонником республиканцев, точнее, их правого крыла.
         - Мои интересы и интересы республиканцев совпадают, - писал он бывшему коллеге, Денису Дикасону, после победы Герберта Гувера в 1929 году. - Результаты последних выборов, меня особенно порадовали.
         Из тех, кого Гувер называл друзьями, демократами были немногие. Ближайшие соратники никогда не подвергали сомнению его политические симпатии.
         - С начала и до конца Гувер был республиканцем, - сказала ветеран министерства юстиции Патриция Коллинс. Однако если требовалось, Гувер скрывал это.
         - С разными людьми он вел себя по-разному, - вспоминал У. Салливен. - Если к нему приходил либерал, то, уходя, он думал: "Вот это да! Гувер - либерал". Если час спустя в его кабинете появлялся член общества Джона Берча, то покидал он его, говоря: "Я убежден, что в душе Гувер один из наших". Он был гениальным хамелеоном.
         Гувер был также и предателем. Помощник директора Бюро Фрэнк Берк, который во многом обеспечил успешное начало его карьеры, услышал вдруг, что за его спиной протеже называет его "политической проституткой". Обидевшись, Берк пригрозил "вышибить из Гувера дух". При следующей встрече Берка и Гувера оказалось, что последний окружил себя тремя здоровенными телохранителями, зачисленными в штат министерства.
         В самом министерстве дела шли все хуже. Гарри Догерти, министр юстиции при президенте Гардинге, отличавшийся ветхим здоровьем, пользуясь бесконтрольностью, занимался нечистоплотными политическими делишками. С профессиональной точки зрения он был подготовлен к этой должности еще хуже Палмера. Кроме того, в министерстве запахло коррупцией. Именно в 1921 году, в период перетрясок, производимых Догерти, Гувер наконец оказался в рядах ведомства, которое стало его профессиональным домом на всю оставшуюся жизнь. 22 августа его назначили помощником директора Бюро расследований. Новый директор, Уильям Бернс, бывший детектив из НьюЙорка, любитель сигар и истинный плейбой, раздавал должности в качестве наград за политические услуги.
         Подобно своему предшественнику, Догерти был решительно настроен на борьбу с коммунистами и радикалами. В арсенал его методов входила и слежка за конгрессменами и сенаторами. Кое-какие данные перепадали и Гуверу. В дальнейшем Гувер всегда будет употреблять осторожную формулировку, отрицая факты слежки за представителями законодательной власти.
         Брат Эдгара Дикерсон, на которого пышный титул помощника директора Бюро расследований не произвел особого впечатления, продолжал поддразнивать его. Однажды вечером, возвращаясь домой по пустынной улице, Эдгар вдруг почувствовал, что за ним следят. Неясные очертания фигуры растворились в кустах позади него, а затем кто-то вдруг выскочил из темноты с жутким воплем. Под издевательский смех брата Эдгар бросился домой, к матери, которая в качестве ответных мер стала еще более холодно относиться к жене Дикерсона, которую всегда презирала.
         Шутки о детективах воспринимались Гувером болезненно. Правда, он утверждал, что сыскная работа не таит в себе привлекательности для него и что детективная литература внушает ему отвращение. Однако дома у него было полное собрание сочинений Конан Доила, и однажды его заметили при покупке в киоске дешевых детективных журналов.
         Для новой должности огромное значение имели имидж и статус. Еще раньше Гувер стал масоном, пройдя через жутковатую церемонию посвящения, когда будущему "вольному каменщику" завязывают глаза, накидывают петлю на шею и, приставив кинжал, берут клятву никогда не выдавать масонских тайн. Он станет сначала Рыцарем ордена франкмасонов, затем Пэром Тайного Алтаря, дальше - выше, пока в шестьдесят лет не достигнет Ритуала Тридцать третьей степени.
         В двадцатые годы, когда вся Америка помешалась на джазе и танцевальных марафонах, он вел аскетический образ жизни. Он до сих пор не водил знакомств с женщинами, но часто встречался с Фрэнком Боуменом, школьным товарищем, которого он устроил на работу в министерство юстиции. Воскресными вечерами, вырядившись в белоснежные костюмы, эта пара отправлялась в новый кинотеатр "Фокс". Они останутся друзьями на всю жизнь, хотя Боумен женился и "родство душ" отодвинулось на задний план.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»