«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 7%

         Эта кампания началась 7 ноября 1919 года. Дату выбрали не случайно - во вторую годовщину русской революции. Были совершены налеты на отделения профсоюза русских рабочих в дюжине городов. Сотни подозреваемых революционеров были арестованы, многие жестоко избиты. Через некоторое время почти всех задержанных освободили, либо потому что они не были иностранцами, либо к ним никак нельзя было прилепить ярлык революционера. Рейды проводились силами полиции и агентов Бюро, а курировал это мероприятие из министерства юстиции Гувер.
         На следующей стадии операции Гувер впервые почувствовал вкус если не славы, то известности. Ему было поручено выступать в суде, что в дальнейшем случалось не часто. Именно он занимался депортацией Эммы Голдман, которую современные кинозрители знают по фильму "Красные" как анархистку, воинствующую атеистку и сторонницу контроля над рождаемостью. Она также активно проповедовала идею свободной любви. Ее письма, перехваченные Бюро, были, по выражению Гувера, "пикантным чтивом". Эта экстремистка и предвестница сексуальной революции была для Гувера анафемой.
         Депортировать Голдман было не так-то просто. Она прожила в США тридцать четыре года, и ее отец и бывший муж получили американское гражданство. Однако Гувер успешно решил эту задачу. Он объявил, что муж Голдман получил гражданство обманным путем, а также, что речи самой Голдман вдохновили на преступление убийцу президента Маккинли, погибшего за восемнадцать лет до этого.
         За четыре дня до Рождества 1919 года в два часа утра Гувер и глава Бюро У. Флинн прибыли в порт города НьюЙорка. Там они наблюдали за погрузкой на военный транспорт Голдман, ее любовника Александра Беркмана и двухсот сорока семи других лиц, которых депортировали в Россию. На следующее утро Гувер пообещал на прессконференции, что и "другие советские Жанны Д'Арк отправятся в Европу сразу же, как только снова появится необходимость избавить страну от опасных радикалов".
         На Новый год Гувер даже не успел толком отпраздновать свой день рождения. Началась самая крупная операция против радикалов. 2 января полиция и агенты Бюро арестовали в двадцати трех городах около десяти тысяч человек, при этом было много случаев избиений и нарушений гражданских прав. Большинство арестованных оказались невинными людьми, и их пришлось вскоре освободить.
         Министр юстиции Палмер и его ведомство попали под огонь серьезной критики. Луи Поит, чиновник министерства труда, назвал эту операцию "широкомасштабной жестокой мистификацией". Хотя Гувер позднее утверждал, что "не имел к этим рейдам никакого отношения" и не нес за них "никакой ответственности", нет сомнения в том, что он и Рач присутствовали в штаб-квартире в ночь, когда производились рейды, и были ключевыми фигурами в этом деле.
         Во все региональные отделения Бюро был разослан приказ за подписью помощника начальника Фрэнка Берка, согласно которому агенты должны были "в случае возникновения непредвиденных обстоятельств в ходе арестов немедленно сообщать о них по междугородному телефону лично мистеру Гуверу". Берк, по словам агента Джеймса Сэвиджа, "давно ужесимпатизировал Гуверу, учил его всему, что знал сам, и всячески развивал его способности".
         Гувер приказывал агентам Бюро шпионить за адвокатами, представлявшими интересы арестованных, а также тех, кто пытался разоблачить нарушения гражданских прав. Причем расследование в отношении последних должно было вестись "осторожно и тщательно". Под надзором оказался и будущий член Верховного суда Феликс Франкфуртер, который тогда был известным профессором школы права Гарвардского университета. Гувер будет впоследствии следить за Франкфуртером в течение полувека. В частном порядке он отзывался о нем как о "самом опасном человеке в Соединенных Штатах". В 1961 году, когда Франкфуртер уже был верховным судьей, на поверхность всплыл старый рапорт, представлявший Гувера в невыгодном для него свете. В этом рапорте от 1921 года за подписью Гувера Франкфуртер назывался "распространителем большевистской пропаганды". Гувер, ничтоже сумняшеся, пытался доказать, что этот рапорт был составлен другим человеком.
         - Гувер лжет, когда снимает с себя ответственность за "красные рейды", - сказал Франкфуртер своему клерку Джозефу Pay. - Он по уши увяз в этом дерьме.
         Гувер утверждал, что он просто проводил в жизнь политику, определявшуюся другими. Как вспоминал Джон Лорд О'Брайен, это был человек, который "с готовностью выполнял любые приказы в любое время".
         Ни Гувер, ни министр юстиции Палмер, ни сотрудники последнего не понесли никакой ответственности за "красные рейды". Расследование в Конгрессе тянулось до той поры, пока новый президент не назначил нового министра юстиции и все дело окончательно не заглохло.
         Осмыслив этот опыт, Гувер сделал для себя определенные выводы. Главное - это то, что государственный репрессивный аппарат в Соединенных Штатах может быть создан и способен успешно функционировать. Американские коммунисты переживали серьезный кризис. Их партия, насчитывавшая до рейдов около восьмидесяти тысяч человек, к концу 1920 года сократилась до шести тысяч.
         Гувер выяснил также, что можно шпионить за людьми и преследовать их - причем не по уголовным, а по политическим мотивам. При этом можно было не бояться попасться с поличным, если соблюдать заранее разработанные меры предосторожности. И еще один вывод - главным сокровищем следователя являются его тайные досье, а стало быть, нужно любой ценой обеспечить их недосягаемость для любой формы государственного и общественного контроля. В ходе слушаний по "красным рейдам" "засветилось" слишком много нежелательных документов. Позднее, став директором ФБР, Гувер разработал систему досье, доступ в которую для посторонних был за редкими исключениями невозможен. Документы становились достоянием гласности лишь в тех случаях, когда это было выгодно Гуверу.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»