«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 63%

         Пламенные мечты академика-энтузиаста архивный скептик А. Зерцалов расхолаживает и сводит на нет, когда предупреждает в своей статье: "...не доверять рассказу Конона, так как он придумал весь свой заманчивый рассказ о таинственных тайниках, имея в виду заинтересовать им правящие сферы и отклонить от себя взыскание казённого долга" {3ерцалов А. Н. О раскопках в Московском Кремле в ХVIII в. // Чтения в Императорском Обществе истории и древностей российских. 1897. Кн. 1 (180). С. III.}.
         В обоснование своей собственной выдумки А. Зерцалов приводит соображения: "Трудно допустить, чтобы дьяк Макарьев, знавший о палатах с 1682 г., несмотря на запрет правительницы, стал сообщать об этом посторонним лицам и прежде всего какому-то безвестному пономарю" {Там же.}.
         В 1735 г. Конон Осипов, по Зерцалову, "попал под амнистию": недоимка была снята, и он мог передохнуть, наконец, от многолетних, на обмане якобы державшихся, кремлёвских работ. Но что мы видим? В июле 1736 г. Осипов опять просил разрешить ему искать знаменитую поклажу, для чего нарядить рабочую силу в шесть человек, выдать две железные кирки, один лом, десять лопат и 50 кульков. Раскопки 1736 г. не состоялись, очевидно, за смертью не менее знаменитого, как и его поклажа, искателя {ЦГАЛИ. Ф. 1823. Оп. 3, Д. 36. Л. 137-159.}.
         Широкие круги русской, а тем более зарубежной общественности ХVIII в. были далеки от посвящения их в кремлёвские подвиги пономаря с Пресни; всё это предприятие было придворной тайной. Со смертью активиста-кладоискателя, кроме архивных, все следы его исчезли, бесследно канули в Лету.
         С особой силой память о поклаже ХVIII в. вспыхнула в учёной Москве лишь полтораста лет спустя, когда дело поисков забытой кремлёвской поклажи попало в самом начале XIX в. в нетвёрдые руки тогдашнего директора Исторического музея Н. С. Щербатова.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»