«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 26%

МИД времен Громыко

         - 1946-й... Значит, вы были лично знакомы и с Литвиновым, и с Молотовым, и с Вышинским, и с Громыко - мэтрами нашей внешней политики. Кто из них произвел на вас самое сильное впечатление?

         - Каждый - по-своему. Если Максим Максимович Литвинов для нас, молодых дипломатов, был просто легендарной личностью, Вячеслав Михайлович Молотов - непререкаемым "нет", а Андрей Януарьевич Вышинский - не то чтобы авторитетом, а эдакой "страшилкой", то с Андреем Андреевичем Громыко у меня сложились достаточно близкие взаимоотношения. Считаю его очень сильным дипломатом. И МИД времен Громыко был авторитетнейшей организацией, с которой считались.

         - А вот Хрущев, без поддержки которого Громыко в 1957 году вряд ли бы стал министром иностранных дел СССР, считал его абсолютно бесцветной личностью, лизоблюдом до мозга костей. Помнится, в одной из своих статей, изданной в Америке, вы сами напомнили читателям, как Никита Сергеевич однажды (цитирую вашу статью) "позволил себе бестактное неприличное высказывание о своем министре иностранных дел: "Заставь Громыко снять в морозный день штаны и сесть... на лед, он и это сделает". Ваша статья называлась "Бесперспективный дипломат".

         - Хорошо, что вы вспомнили эту статью. Кстати, я имел очень серьезный разговор с редакцией той самой газеты. Думаю, что ее журналисты поступили некрасиво. Ведь я писал статью к 90-летию Громыко. Пытался в ней объективно рассказать о человеке, с которым проработал долгие годы. Вынеся в заголовок слова "Бесперспективный дипломат", редакционные работники не удосужились их закавычить. Получалось, что именно такую оценку Громыко даю я, Виктор Исраэлян. На самом деле эти слова принадлежат Максиму Максимовичу Литвинову. Да, он однажды назвал Громыко посредственностью. Как знать, может, такая оценка будущего министра иностранных дел СССР была вызвана личной обидой? Ведь в 1943 году Громыко стал послом СССР в США, сменив на этом посту Литвинова. Правда, позже Максим Максимович называл это назначение "хитростью" Сталина.

         - Но теперь, по прошествии стольких лет, какую бы характеристику Андрею Громыко вы дали?

         - Скажу честно: он не любил конфликтов и не был мастером находить выходы из спорных ситуаций. Думаю, не случайно во время Карибского кризиса 1962 года Кремль поручил вести сложные переговоры с американцами не Громыко, а Кузнецову. То же самое произошло в 1968 году во время кризиса в Чехословакии. А в 1973-м, когда началась ближневосточная война, я сам стал свидетелем того, как Громыко уклонился от поездки в Каир, уступив эту незавидную миссию Косыгину. Он был искренним, убежденным коммунистом, отстаивавшим самые ортодоксальные взгляды и упрямо цепляющимся за явно устаревшие формулы.
         Вместе с другими советскими руководителями он, несомненно, несет ответственность и за вторжение в Чехословакию, Афганистан, и за другие имперские акции нашей страны. Все это так. Но надо помнить, что он искренне верил в избранное им порочное мировоззрение. И не был хамелеоном, как, например, бывший член Политбюро ЦК КПСС Шеварднадзе.

         - А ведь вы с господином Шеварднадзе - земляки, тбилисцы. Как же так произошло, что теперь вы столь категоричны в его оценке?

         - Пожалуй, для меня это самый трудный вопрос. Мне горько осознавать, что человек, возглавлявший в свое время чекистские органы - Министерство внутренних дел Грузии, ныне рядится в тогу борца за человеческие свободы и капиталистические порядки. Громыко был более порядочным. Именно таким он мне и запомнился.

         - Вы говорили, что уже давно работаете над книгой под условным названием "Дипломаты без мундира". Наверное, в ней будут воспоминания и о Литвинове, и о Молотове, и о Громыко?.. А портреты министров иностранных дел постсоветской России - Козырева, Иванова - создадите?

         - Не знаю. Пожалуй, нет. Хотя с этими людьми я очень хорошо знаком. Андрей Козырев пришел работать ко мне в отдел МИДа то ли в 1973-м, то ли в 1974 году. Молодой, красивый, не без способностей... Его назначение на пост министра меня в общем-то не удивило. В новой России тогда, в начале 90-х, были востребованы люди, для которых публичная политика была важнее кропотливой, часто остающейся за кадром работы дипломата.
         Игоря Иванова запомнил как очень добросовестного и ответственного человека. Рад, что он добился цели, к которой стремился. И сделал это собственным трудом и собственным горбом. Хотя не могу не отметить, что, на мой взгляд, своей концепции российской внешней политики у него пока нет. Есть концепция Путина. И он добросовестно претворяет ее в жизнь.

         - Виктор Левонович, а разве в России были министры иностранных дел, способные и имеющие "право себе позволить" принимать самостоятельные решения?

         - Занятный вопрос. Перебираю наших руководителей внешнеполитического департамента начиная с 1917 года, и на ум приходит лишь одно имя - Лев Троцкий, который расходился с Лениным по внешнеполитическим вопросам. Даже такая незаурядная личность, как Литвинов, оказалась все-таки "продуктом своего времени".

         - Вы хорошо знакомы с Евгением Максимовичем Примаковым?

         - Да, конечно. Мы с ним вместе росли. Нас связывали долгие годы не просто знакомства, но и дружбы. Это очень умный, талантливый человек. Вот он может отстаивать свою точку зрения. Я отношусь к нему с большой теплотой. Единственное, чего не мог понять и чего не понимаю до сих пор, - почему Примаков так не любит Америку?..

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»