«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 21%

         Добрались мы туда около двенадцати. Постройка представляла собой большой сарай, запертый на замок, - верный признак того, что он принадлежал белому. Рядом было несколько грядок маниока.
         Мы уселись в тени и стали ждать.
         В июле в тех краях стоит совершенно адская жара, месье. Сидишь, не двигаясь, в тени и все равно непрерывно потеешь. А этот пот тут же испаряется. То есть на своих собственных глазах сам переходишь сначала в жидкое, а потом в газообразное состояние. Противное чувство.
         Прямые солнечные лучи сделали все вокруг белым, и от этой белизны болели глаза. У меня начался очередной приступ малярии, и я забылся каким-то полусном. Потом проснулся и, помню, подумал о том, как хорошо было бы очутиться сейчас в парижском кафе, в подвальчике, где прохладный полумрак и на мраморных столиках блестят выпуклые лужицы пролитого вина.
         Я проснулся и увидел, что рядом стоит папуас. Крепкий парень, широкогрудый и коренастый. На теле у него была одна только набедренная повязка - чават. Да еще маленький лубяной мешочек, повешенный на грудь. В таких мешочках лесные охотники носят свое имущество.
         В отличие от других туземцев он не выглядел испуганным.
         Парень держал акулу в руках и бросил ее на песок.
         - Пусть туаны посмотрят. Туаны никогда такого не видели.
         - Чего тут смотреть? - проворчал Мишель (Моего друга звали Мишель). Обыкновенная дохлая акула.
         Это была голубая акула около полутора метров длины. Мощные грудные плавники, откинутые назад, делали ее похожей на реактивный самолет. Спина была шиферного цвета, а брюхо - белое. И вся нижняя часть тела, начиная от грудных плавников, была у нее как бы сдавлена гигантским прессом.
         Вы понимаете, месье, передняя часть рыбы осталась, как она и должна быть, а задняя вместе с хвостом представляла собой длинную широкую пластину не больше миллиметра толщиной. Как будто акула попала хвостом в прокатный стан.
         - Она не дохлая, - сказал папуас. - Она живая. Петр принес живую акулу.
         (Он говорил о себе и обращался к собеседнику только в третьем лице. Как офицер старой прусской армии).
         Папуас присел на корточки, вынул из лубяного мешочка нож и ткнул в жаберное отверстие хищницы. Акула дернулась и щелкнула челюстями.
         Мы просто рты разинули. Вы понимаете, месье, акула была жива и в то же время наполовину высушена.
         - Кто ее так? - спросил Мишель.
         Бородатый папуас гордо посмотрел на нас. (Вообще папуасы не любят растительности на лице, но у этого была черная густая борода).
         - Это хозяин.
         - Какой хозяин?
         И тут мы вспомнили о хозяине, о котором говорил папуас из Яранги.
         - Это хозяин бухты, - сказал бородатый Петр. - Он может съесть и не такую акулу. Он сожрет и ту, которая в три раза длиннее человека. Сожмет лапами и выпьет кровь.
         Папуас еще раз ткнул акулу ножом. Она шевельнулась, но уже совсем слабо.
         - А какой из себя хозяин? Он живет в воде?
         - В воде. Он все, и он ничего. Сейчас он есть, а сейчас его нету. Петр помолчал и добавил: - Только один Петр не боится хозяина бухты. Петр не боится ничего, кроме тюрьмы.
         - Он большой, хозяин?
         - Большой, как море. - Петр обвел рукой полуокружность.
         - А ты можешь его показать?
         - Петр все может.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»