 |
 |
Прочитано: 0% |
Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 0% |
Иван Сергеевич Тургенев не сомневался в том, что человечество никогда не получит ответа на труднейший вопрос о природе загадочного. Ему принадлежит реплика, ставшая надежным щитом, прикрывающим тех, кто пасует перед неизвестными свойствами природы: "Такой казус, что посади ты двух мудрецов - с одной стороны Сократа, а с другой Фридриха Великого, то и те ничего не разберут". Но ему же приписывают и другие слова: "Остановка в познании невозможного убивает возможное". Поэтому попытаемся разобраться в том, что за силы раскручивали маховик невероятных и жутковатых событий, имевших место в Гомельском поместье Румянцевых-Паскевичей и доме их истопника Игнатия Стрижа в 1832-1833 годах.
Рассказ Игнатия и длинен, и сумбурен, и путан. Адаптированный к современной лексике и существенно урезанный, он выглядит так.
Служба дворцового истопника сродни каторжным работам. Печей-то уйма, дров тоже требуется уйма. Грузить их в топки и днем, и ночью надобно, чтобы перебить осеннюю и зимнюю сырость в покоях. Хребет у меня один. Служба, особенно ночная, его выкручивает тяготами немыслимыми. Вот я натрудился, к хатенке своей пробираюсь. Снежит самую малость. А путь возле церкви. Ночь глубокая, небо звездное, ясное. Что это?! Морозит меня, страх одолевает. На колокольне-то колокола звонят, да шибко так! Перекрестился я - и туда.
Наверху звонаря нет, а колокола-то звонят, разливаются. Непорядок. Я к веревкам. Тут старик в черном и лицом больно черняв рядом встал: "Не след тебе здесь, уходи!" Как меня ветром подхватит, как понесет.. Вот и парк барский. На дерево меня забросило. Кора, что лед - вниз скатился. Поохал, прочь подался. Колокола опять звонят. Я опять к церкви. Гляжу - не верю: как провалилась, нет церкви, только звон льется. Старик появился гневливый. Уходить велел, ну я и ушел.
Дома Игнатия Стрижа поджидала беда. В его отсутствие младший сын Сашко побился сильно о лед реки Сож. Как отрок оказался там ночью? Выслушаем истопника.
- Сашко-то мой хоть и с выси упал, уцелел. Сказывал, что ночью к лавке, на которой спал, приблизился старый злой монах. Посмотрел пристально, пошептал, поставил на стол горшок с горящими углями и сгинул. И тут Сашко в печную трубу потянуло вместе с горшком тем, жаром пышущим. И полетел он под звездами. Горшок рядом летел, кроваво светился. А как Господа в душе Сашко помянул, так на льду речном оказался. Свет яркий из горшка полился, объял мальца и прямо на лавку в хате бросил. К полудню следующего дня хлебнул я горюшка. Сына-то старшего, Гришу, тот монах жалеть не стал. Кто в обозе с ним был, видели, как запихивал его старик вместе с лошаденкой в небо, разбил - страшно смотреть.
Истопник рассказал и о том, как злодей в черном одеянии издевался над его покойным сыном, стоя в изголовье гроба. Выдворить его не было возможности - никакие молитвы не помогали. Чарами своими вертел старик покойного так и этак, подвешивал в углу, где иконы. После похорон вместе с Гришей, будто живым, на поминки заявился. Все из хаты - да на кладбище! Могила разрыта, пуста. Переждав неделю, зарыли могилу. Сашко чужим мужицким голосом заговорил, припадки одолели. Успокаивался ненадолго. Все историями донимал, как с Гришей да стариком, подобревшим к нему, в края, где краев нет, летает. Его в бане запирали, не замечали, чтобы отлучался. Стал малец юродивым. Ходил везде, предсказывал. Что ни скажет, то исполнится непременно. Слава такая о нем пошла, что господа во дворец приманили. Много чего им Сашко, обласканный, наговорил. Сбылось все потом. А как ушел из барских покоев, там чудить начало.
Игнатий Стриж:
- Со мною средний сын да дочка остались - и то не обижен. А господа наши теряли вещи каждый день. Работники-то находили на берегах Сожи и возвращали им за чарку благодарственную то ложки золотые, то ларцы, то блюда серебряные, то наряды. А по углам в покоях ясным днем темень, как плесень, расползалась, похожая на лики стариков и старух. Господам всякие кровопийцы мерещились. До святой воды и курения ладаном дошло. Вроде посветлело по углам. Прислуга по ночам начала летать.
Многие видели. Господа посмеивались, дескать, плутоватые людишки крадут и врут. Как врут? Брат-то барский тоже в полночь колокольный звон слышал, и тоже церковь, где положено, не стояла? Сказывал, что видел, как церковь возносило. Дождался, пока она на место встала, на колокольню взобрался. Там звонаря-то не было, а колокола заходились в перезвонах так, что народ со всей округи сбежался. Подивились, посудачили, разошлись.
Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
| ||||||||
|
|
|
|
|
|
|
|||