  |
 |
Прочитано: 63% |
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 63% |
Угрожающее положение на фронте заставило политические круги Архангельска забыть о своих частных амбициях, и наконец-то был сформирован новый кабинет Северного правительства. Какого-либо значения это уже не имело. Правительство успело лишь выпустить воззвание с призывом к обороне, провести несколько заседаний и ответить на большевистские предложения о мире. Предложение, обещавшее даже неприкосновенность командного состава, было, разумеется, всего лишь провокацией с целью подорвать последние оборонные усилия белых, и правительству пришлось поломать голову над ответом, чтобы не дать врагу новых поводов для агитации.
Фронтовая обстановка ухудшалась с каждым днём. Вслед за восстанием 3-го Северного полка последовала другая катастрофа. Части, брошенные заткнуть дыру, были ненадёжны и разбегались. Приходилось отступать. После того как красным сдали станцию Плесецкую, создалась угроза окружения Селецкого укрепрайона. 7-му Северному полку, упорно сражавшемуся там, была дана команда на отход. И тарасовские партизаны, составлявшие полк, выполнили своё обещание - идти вперёд куда угодно, но не назад, чтобы не подвергнуть жён и детей красному террору. Они остались в родных деревнях. От лучшей белой части остались в строю 150 человек. А в худших стремительно шло разложение. В самом городе матросы открыто вели агитацию среди солдат запасных подразделений.
Тем не менее конец наступил внезапно. Миллер и его штаб считали, что падение Архангельска неизбежно, но некоторое время фронт ещё продержится. Город жил нормальной жизнью, на улицах поддерживался образцовый порядок. Эвакуация не объявлялась, лишь чины контрразведки и оперативного отдела штаба в пешем порядке выступили на Мурманск (из-за глубокого снега за день смогли пройти всего 15 км). И вдруг 18 февраля катастрофа стала полной. Фронт рухнул. Войска на главных направлениях бросили позиции. Остались лишь небольшие группы по нескольку сот человек, не пожелавшие мириться с красными и начавшие отход на Мурманск. Эксцессов почти нигде не было. Солдаты, вышедшие из повиновения, не видели в офицерах своих врагов. Говорили им: "Вы домой, и мы домой". Иногда даже старались достать для них подводы, желали счастливого пути и дружески прощались. К счастью, энергичного броска на Архангельск большевики не предприняли - из-за того же бездорожья и недостаточной подготовки собственных войск. Между городом и бывшим фронтом образовалась зона в 200-300 км, где шло инсценированное коммунистами "братание", митинги и... вылавливание множества дезертиров, желающих под шумок удрать в Россию.
Спасением для многих стал ледокол "Минин". Всего в критический момент в Архангельске оказались 3 ледокола. "Канада" и "Сусанин" стояли в 60 км от города, у пристани "Экономии", где заправлялись углём. Туда была направлена и часть эвакуирующихся, больных. "Минин", отозванный радиограммой с полпути в Мурманск, пришёл прямо в Архангельск. Поскольку команда, как и на других судах, была ненадёжна, сразу же после швартовки на ледокол поднялась группа морских офицеров, заняв все машинные отделения и кочегарки. На "Минин" и военную яхту "Ярославна", которую он должен был взять на буксир, погрузились всё, кто мог. Штаб главнокомандующего, судебные ведомства, лазареты, датские добровольцы, отдельные команды солдат и офицеров, члены семей белогвардейцев. Миллер всё ещё порывался ехать на фронт, к войскам. Штабным офицерам едва удалось отговорить его, доказывая, что фронта больше нет. Во избежание погромов и эксцессов главнокомандующий официально передал власть в городе рабочему исполкому. Городская дума и даже Земское Собрание от такой чести отказались. А председатель исполкома Петров, только что возвращённый из ссылки на Иоканге, откровенно признался Миллеру, что предпочёл бы встретить красных в ссылке, а не во главе исполкома.
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
| ||||||||
|
|
|
|
|
|
|
| ||