«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 49%

         Были кремлеологи, которые сделали своей специальностью изучение тех или иных лиц среди советского руководства, достаточно хорошо известные андроповеды или брежневеды. Но будучи только таковыми, они неминуемо превращались в откровенных халтурщиков, или же, они должны были подрабатывать на этом только для того, чтобы не противоречить основным подходам. Но были и те, кто был занят серьезными вещами: изучением советского организационного феномена.
         Мировая история еще не знала сверхобщества (термин А.А. Зиновьева, описывающий советский организационный феномен, а ныне и современный западный) - требовалось всесторонне его изучить. И тут исследовались как вся советская система в целом, так и ее отдельные фрагменты: для того, чтобы вообще понять мотивы чиновника - его административное поведение (administrative behavior), совсем не обязательно ехать в Союз: можно зайти в любое учреждение в любой стране мира, и понять, что представляет собой любой чиновник - тут, как говорится, всеобщее. Но то, как именно ведут себя цекисты - это явление особенное, и тут надо было иметь выход на такого человека, который бы хоть раз переступал порог зданий в центре Москвы. Таким незаменимым был, например, А.Г. Авторханов, работавший в ЦК в 1930-1940-е, ряд диссидентов-перебежчиков уже в 1960-1970-е годы.
         Сам по себе хорошо развитый менеджмент, особенно с диалектическим подходом (управление кризисом, перехват и удержание контура управления, межведомственные войны) был способен дать четкие рекомендации по разрушению любого государственного устройства. Совсем не исключается помощь кремлеологам обычных западных политологов, специально посвятивших свои исследования структурио-функционалному подходу к политическим системам. Их имена хорошо известны из традиционной литературы: Г. Алмонд (Almond); Т. Пауэл (Powell); Д. Истон (Easton); Ф. Кларк (Clarke); А. Вуд (Wood).
         Как раз один из таких подходов был воплощен в любопытной работе советолога М. Рэша (Rush): "Задача организаций. Заказанная программа требует, чтобы учреждения диктатуры были устроены таким образом, чтобы в течение периода выполнения программы они не были в конфликте между собой. Если унаследованная система власти не может работать эффективно в этот период, то кризис программы принуждения через лица и фракции и вызовет борьбу за власть, в которую будет вовлечена большая часть организаций. Сталинская система власти стала настолько личностной, что не могла существовать без него. С другой стороны, хрущевская система власти, хотя и отражала его сильную личность, не была уникальной: в своей сущности она имела сходство с системой власти, которую применял Сталин в первые годы своей диктатуры. Сейчас, если такие разные личности, как Хрущев и Сталин, руководили такой системой, вероятно, что какой-нибудь будущий диктатор, должным образом квалифицированный, смог бы сделать так же. Кроме того, эта форма власти продемонстрировала свою гибкость, потому что доказала, что является эффективным инструментом для проведения и социальной революции Сталина, и социальной реформы Хрущева. Для Хрущева, решение задачи организации заключалось в том, чтобы гарантировать, что его система власти осталась неповрежденной в период выполнения его замысла. Центральной фигурой в этой системе, как отмечено выше, была гегемония партийной машины.
         Сам приход к власти Хрущева во время руководства Сталина был основан на использовании партийной машины. Она была инструментом не только в программной борьбе, но так же инструментом, который выбрал Хрущев для выработки тактики и диктатуры управления. Несмотря на его частые административные преобразования и экспериментирование с различными методами управления советским обществом, партийная машина не только оставалась независимой, но и усиливала свое влияние на другие управленческие организации. Администраторы и технократы из числа лучших были приглашены в партийный аппарат для того, чтобы улучшать его способность контролировать экономическую бюрократию сверху до низу. Последняя тенденция к переориентации несколько усилила основные части государственной экономики, но способность центрального партийного аппарата вмешиваться в экономику возросла даже больше. После 1958 г. политическая полиция возглавлялась периферийными аппаратчиками вместо того, как было до этого, людьми, которые сделали карьеру в службе государственной безопасности. Контроль партии над Вооруженными Силами увеличился и число руководящих организаций возросло, для того чтобы обеспечить очень запутанную систему под непосредственным руководством партийного секретариата.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»