«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 98%

После съезда

         Так что, как видим, причин у "десталинизации" было достаточно: и политических, и психологических, и личных. Страна должна была "узнать правду". Как отнесется страна к этой "правде" - партийную верхушку не интересовало. Как надо, так и отнесется. Не сможет - научим, не хочет - заставим.
         Если делать все по правде, то логично было бы провести после съезда массовую амнистию политзаключенных - в конце концов, эти люди давно свое отсидели. Но ничего подобного не произошло. Вместо амнистии начался процесс массовой реабилитации. Какая разница? Разница в скорости. Амнистированный возвращался к нормальной жизни и, если считал себя невиновным, мог добиваться реабилитации. А хрущевский "реабилитанс" проводился следующим образом: было создано без малого сто специальных комиссий-"троек", в состав которых входили работник прокуратуры, представитель ЦК КПСС и один из реабилитированных членов партии. "Тройки" имели право проводить реабилитацию, помилование и снижение сроков заключения. Они выезжали в лагеря и там начинали работу. Дела разбирались поточным методом: беседа с заключенным и беглое знакомство с его делом.
         Любопытен сам порядок реабилитации. Вы думаете - по алфавиту? Как бы не так! Сначала рассматривали дела бывших членов КПСС, покончив с ними, принялись за беспартийных. Получили свободу бывшие члены других партий. Затем взялись за реабилитацию - правда, уже не "тройками", а более серьезными органами - тех, кто сидел за сотрудничество с немцами. А "церковникам", к примеру, рассчитывать было не на что, новая власть была еще большим врагом церкви, чем старая.
         Говорить о беспристрастности таких комиссий смешно и несерьезно. Но если бы дело только в этом. В конце концов, освобождение - не посадка, помилование виновного - не осуждение невинного, пусть люди порадуются свободе. Но комиссии не просто реабилитировали осужденных, они реабилитировали их навсегда. После рассмотрения "тройкой" дела уничтожались, и в папке с надписью "хранить вечно" оставался только приговор первого суда и справка о реабилитации, так что проверить правильность работы комиссии уже не было возможности. Стоит ли говорить, что при таком социальном заказе и таком порядке работы комиссий репрессии 1930-х годов стали выглядеть полностью необоснованными, что и требовалось доказать. Стеснялись оправдывать лишь тех, чьи дела могли привлечь особое внимание или быть проверены в Москве - в этом случае им предлагалось добиваться реабилитации самостоятельно. Но и тогда она почти неизменно следовала за обращением.
         Проводя массовую реабилитацию, власти тем не менее не были заинтересованы в правде. Поэтому, в отличие от процесса реабилитации конца 30-х годов, не привлекались к ответственности следователи, фальсифицировавшие процессы. По возможности оставались в тайне имена доносчиков - а ведь без доносов не было бы и репрессий. Это надо понимать: без доносов массовых репрессий вообще бы не было. Но если глубоко копать, то слишком многое можно выкопать. И глубоко не копали - ровно настолько, чтобы можно было впихнуть в образовавшуюся яму прежний культ и гордо воцариться на его обломках в позе освободителя.
         Однако и с этим не очень-то получалось. Понадобились усилия двух реабилитационных волн, чтобы в народе прочно утвердился образ злодея Сталина, идущего по колено в невинно пролитой крови.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»