«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 59%

         "Почти не было случая, чтобы революционный интеллигент женился на верующей, - писал впоследствии Троцкий. - Это просто не отвечало нравам, взглядам, чувствам среды. Коба представлял, несомненно, редкое исключение. По взглядам он был марксистом, по чувствам и духовным потребностям - сыном осетина Бесо из Диди-Лило". Неистовый Лев Давидович, вероятно, воображал, что заклеймил позором своего вечного оппонента. Впрочем, можно с уверенностью сказать, что на пути молодого горячего Coco попадалось достаточно женщин, отвечающих нравам среды. Вот только жениться на них он не спешил, будучи действительно по чувствам и духовным потребностям далеким от "марксизма" российского разлива с его мечтой об обобществлении женщин.
         Едва обвенчавшись, молодой муж вернулся к партийной работе. А его жену ждали неприятности. В середине октября в Москве у одной из арестованных социал-демократок был обнаружен адрес Сванидзе с припиской: "Спросить Coco". Из Москвы информация пошла в Тифлис, где очень хорошо знали, кто такой Coco, и 13 ноября в дом Сванидзе нагрянула полиция. Като все отрицала, паспорт ее был девственно чист, но ее все равно обвинили в том, что она - жена Coco, и увели. Время было суровое, и полиция пользовалась любой возможностью схватить столь известного большевика.
         Однако все полицейские старания окончились ничем. Като, непонятно за что, присудили к двухмесячному заключению в полицейской части, однако у модной портнихи всюду были клиенты. Ее клиенткой оказалась и жена пристава, которая тут же перевезла молодую женщину на свою квартиру. Мужу было заявлено, что уж коль скоро Като предстоит отбывать срок, то не в участке, а у них дома. Там ее беспрепятственно навещали родственники, в том числе и вернувшийся из поездки муж, которого представили двоюродным братом. А затем жена пристава добилась для заключенной разрешения ежедневно на два часа приходить домой, где ее уже ждал супруг, которого в результате этой хитроумной операции задержать так и не удалось. Наконец, это "тюремное заключение" надоело даже полиции, и под самый новый, 1907, год Екатерину освободили. Уже 18 марта 1907 года она родила сына, которого назвали Яковом. И почти сразу, в середине апреля, молодой отец снова уехал за границу - теперь уже в Лондон, на очередной съезд.
         О первой жене Иосифа Джугашвили известно мало. Его внучка Галина, дочь Якова, основываясь на семейных рассказах, писала: "Деду она была идеальной женой, так как чудом воплощала все качества, которыми молва награждает восточных женщин, хотя обладает ими далеко не каждая из них. Отличная швея и стряпуха, она (и это главное) не покушалась на приоритет мужа даже в самых незначительных семейных решениях".
         Они побыли вместе совсем мало. В середине июля Иосиф переехал в Баку и забрал с собой жену с сыном, но, едва устроив семью на новом месте, тут же снова умчался куда-то по партийным делам, лишь время от времени возвращаясь домой. А в октябре 1907 года Екатерина Сванидзе заболела тифом. Иосиф отвез ее с ребенком к родным в Тифлис, а сам вернулся в Баку, к прерванной работе. Но ненадолго. Вскоре его вызывают в Тифлис: Като совсем плоха. 22 ноября она умерла у него на руках.
         "В музее Сталина в Гори, - вспоминает Светлана Аллилуева, - была одна замечательная фотография 1907 года, на которой еще молодой Сталин - двадцати восьми лет - стоит возле гроба своей первой жены. Она была так молода и обладала ангельской, чистой красотой даже в смерти, и он стоит, наклонив голову, с выражением горя на лице, и черные волосы падают в беспорядке на лоб. Я видела эту фотографию не раз, но директор музея сказал, что они "сняли ее, так как волосы там не в порядке"... нервное, молодое, худое лицо с растрепанными волосами "не годилось для экспозиции"". А старый знакомый Иосифа И. Иремашвили вспоминал о похоронах: "Коба крепко пожал мою руку, показал на гроб и сказал: "Coco, это существо смягчало мое каменное сердце; она умерла и вместе с ней последние теплые чувства к людям". Он положил правую руку на грудь: "Здесь, внутри, все так опустошено, так непередаваемо пусто".
         Семьи больше не было, теперь у него оставалась лишь революция. Оставив сына у родных, он снова возвращается к прерванным делам.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»