«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 19%

         Я видел, что секретарь был очень доволен моим ответом. Ему не нужно было допрашивать высокопоставленных чиновников, наказывать их и объясняться с ещё более высокопоставленными, поэтому он назначил меня переводчиком для прибывшей из Москвы комиссии.
         - Не буду тебя учить, что им переводить, а что не нужно. Оказывается, ты и сам знаешь, - сказал он. - А ты, товарищ Ференсас, олух, комсомольский перестарок. Тебе надо где-нибудь попасти людей постарше самого себя. Бумаги - в архив. Прессе - ни одной страницы, они и так перестарались.
         Если бы сегодня Т. Вянцлова не строил из себя великого диссидента и мученика за литовскую культуру, последующего я не стал бы писать. Человек, передававший мне дело и не получивший возможности выслужиться, рассердился:
         - Ничего нового. Мятеж жидовствующих молокососов.
         - Но ведь Венцлова!
         - Его бабушка - еврейка. По их законам не важно, кто отец. Если мать еврейка, то и дети евреи. Поэтому они так ценят этого мемзера.
         - Но ведь отец!
         - Отец как отец, переживает, лечится от инфаркта, а всё окружение сыночка еврейское, литовцами там и не пахнет. Он работает с ними и на них. Если ты сам пописываешь, советую особенно не углубляться, - вещал пророк, в погонах и не с Синайской горы.
         Впоследствии этот конфликт между Томасом Вянцловой и писателями Литвы разросся до такой степени, что его дважды байкотировали при попытке вступить в Союз писателей. Обструкцию организовал наш сверхидейный председатель А. Беляускас, который часто путал государственный карман писателей с собственным. При раздачей жилплощади он выделил себе сразу две квартиры: одну для быта, вторую для творчества. Там и рождались его литературные шедевры, которые окружение Т. Вянцловы покусало как следует. Вот и вся суть конфликта, ничего другого моя память не сохранила. Семь комнат с небольшим и отличная усадьба у Лакайского озера. Ведь было за что побороться. Мученики нужны не только диссидентам, хотя Беляускас сегодня оправдывается, что всё это добро К. Кайрис навязал ему через силу, а он никак не мог отказаться от милости, оказанной ему заместителем председателя Совмина.
         Став секретарём ЦК КПЛ по идеологии и председателем выездной комиссии, Шепетис мне похвалился:
         - Я подписал Т. Вянцлове разрешение на выезд за границу. Это моя первая такого рода подпись. Всё равно он здесь не приживётся - три жены и все еврейки. Скоро не хватит денег для такой роскоши.
         От себя добавлю: почти все расходы, связанные с разводами, были оплачены из денег "папеньки-графомана", из-за которых гениальному сыну тоже стоило побороться. В одном из эпизодов участвовали я в качестве серьёзного свидетеля, в присутствии которого мадам Вянцловене-Огай отдала ключи от квартиры свёкра за обещание выплатить ей одиннадцать тысяч. Это личное дело разводившихся - как умели, так и жили, сколько смогли, столько нажили и столько поделили. Но меня, как выходца из патриархальной семьи, удивляло такое холодное, торгашеское расставание людей, когда-то друг друга любивших. Ведь они торговались из-за услуг, которые оказывали когда-то друг другу. Чувства, воспоминания о совместной жизни для этих людей будто и не существовали.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»