«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 9%

         Если бы он помалкивал, никто бы не обратил внимания, но кто откажется рассекретить совершенно секретное, особенно если оно валяется на полу? Среди разных документов находилось распоряжение об увольнении М. Мисюкониса с работы. Фантасмагория! Но подобные людишки тогда вершили судьбу нации.
         Конечно, Томкуса нельзя было сравнивать с Вайшвилой. Он был гораздо хитрее, обстрелян и хлебнул горького не только из алюминиевой кружки. Попавшись, он не только не защищался, а при каждом удобном случае писал в своей газете: "Я агент КГБ, я стукач, глист-кагебист". А чтобы всё выглядело как можно более естественно и походило на правду, рядом со своей фамилией добавлял фамилии Прунскене ("Шатрия"), Адамкуса ("Фермер"), Кузмицкиса ("Юргис") и других подозреваемых. Читая это, люди отказывались верить и смеялись - вот ведь врун, хвастун, кто же в наше время будет гордиться таким прошлым? Человек себя оговаривает, ищет популярности. А если бы защищался, лгал, изворачивался, то от этой истины не так бы скоро отделался. Срабатывала обратная реакция. Читая эти якобы "заскоки", я сам не раз думал: всё-таки этот стервец - способный психолог, так сказать, настоящий журналист нового типа. Пиши правду, если хочешь, чтобы тебе не поверили, и ври вовсю, если необходимо кого-то убедить.
         За подобными действиями своих новых коллег я внимательно наблюдал, делал пометки, поскольку с самого начала "Саюдиса" был выбран координатором для согласования наших действий с властями. Это был мой самый глупый поступок, поскольку в поисках рационального зерна в постоянно углубляющейся разрухе я довольно скоро надоел и тем, и другим. Одни требовали скорейших перемен, а другие всё ещё считали, что их выручат могущественные силовые структуры - армия и КГБ. В тот период империя уже понемногу растрескивалась под ударами социального землетрясения. От самого фундамента...
         Разговаривая с тогдашним первым секретарём ЦК КПЛ Р. Сонгайлой и председателем Президиума Верховного Совета В. Астраускасом, я просто своим ушам не верил, насколько они были бессильными и несамостоятельными! Я хорошо был с ними знаком. Вместе работали, охотились, бывали друг у друга в гостях - казалось, люди как люди, энергичные, инициативные. Но, поднявшись к вершинам, они двигались как паралитики, превратились в трусливых марионеток. Только бы не оборвалась ниточка! А самое страшное - они совершенно не чувствовали и не понимали, что происходит в государстве. Им всё ещё казалось, что М. Горбачёв - это новый временный Никита, а после него снова придёт какой-нибудь Андропов, и всё само собой образуется. Разве что один Шепетис не плавал в создавшейся ситуации подобно капельке жира в пересоленном бульоне, и старался не выпускать инициативу из рук, но его терпеть не могли все тогдашние секретари ЦК. А с функционерами помельче разговаривать было просто тоскливо.
         Они всё ещё грозили, пугали и воспитывали меня, дескать, кто-то поднимет трубку, отдаст приказ, и на том моя карьера "повстанца" закончится. Но когда узнали, что М. Горбачев приглашает меня в свой совет, опять стали держать руки по швам... Всех переплюнул прокурор Сабутис, приказавший арестовать меня, однако его устные распоряжения уже не выполнялись. Выписать ордер он побоялся, только посоветовал вывезти меня из Вильнюса километров на 50 и пустить домой пешком. Над таким соломоновым решением мы вместе с исполнителями вдоволь посмеялись. По сей день Сабутис при встрече со мной опускает глаза. Но я не верю в стукаческий голос совести он, наверное, думает, что я ничего об этом не знаю и не читал его инструкции "Как бороться с "Саюдисом"".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»