«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 45%

         18 февраля Д. Хелмс внес в Сенат предложение о предоставлении А. И. Солженицыну звания почетного гражданина Соединенных Штатов Америки (11). До этого такого звания были удостоены только два человека: французский маркиз де Лафайет, оказавший помощь американским колониям в их борьбе с Англией за независимость, и бывший английский премьер-министр Уинстон Черчиль как союзник США во Второй мировой войне (12). Это свидетельствует о том, что некоторые амерканские политики весьма высоко оценивали антисоветскую деятельность А. И. Солженицына и намеревались использовать его в дальнейшей борьбе против Советского Союза.
         В Цюрихе Александр Исаевич вел себя настолько скрытно, что караулившие его журналисты не уследили, как он покинул город и исчез из их поля зрения. Только "22 февраля стало известно, - пишет А. И. Солженицын, - что я из Швейцарии поехал в Норвегию" (13). Чем именно была вызвана эта поездка, где он побывал, с кем встречался и когда снова вернулся в Цюрих, мы пока не знаем (14).
         Шла третья неделя пребывания А. И. Солженицына за рубежом. Мировая общественность продолжала смотреть на него через призму первых его произведений, опубликованных за границей, когда на страницах лондонской газеты "Sunday Times" появилось его "Письмо вождям". Это произошло 3 марта 1974 г. (15). Почти одновременно с этим ИМКА-пресс растиражировало "Письмо" на русском языке в виде брошюры (16).
         Объясняя причины, заставившие его взяться за перо, А. И. Солженицын называл две реальные опасности, которые, по его мнению, уже в "ближайшие 10-30 лет" могут иметь для Советского Союза трагические последствия - войну с Китаем и экологическую катастрофу (17).
         Первый раздел "Письма" "Запад на коленях" был посвящен характеристике международного положения СССР (18). Это по сути дела гимн советской внешней политике.
         "Никакой самый оголтелый патриотический предсказатель, - писал А. И. Солженицын, - не осмелился бы ни после Крымской войны, ни ближе того, после японской, ни в 1916-м, ни в 21-м, ни в 31-м, ни в 41-м годах даже заикнуться выстроить такую заносчивую перспективу: что уже близится и совсем недалеко время, когда все вместе великие европейские державы перестанут существовать как серезная физическая сила; что их руководители будут идти на любые уступки за одну лишь благосклонность руководителей будущей России и даже соревноваться за эту благосклонность, лишь бы только русская пресса перестала их бранить...; что вечная греза о проливах, не осуществясь, станет, однако, и не нужна - так далеко шагнет Россия в Средиземное море и в океаны...; и даже величайшая заокеанская держава, вышедшая из двух мировых войн могучим победителем, лидером человечества и кормильцем его, вдруг проиграет войну с отдаленной маленькой азиатской страной" (намек на войну во Вьетнаме) (19).
         Подобное положение дел, резюмировал автор "Письма", "это главным образом результат исторического, психологического и нравственного кризиса... той культуры и системы мировоззрения, которая зачалась в эпоху Возрождения и получила высшие формулировки у просветителей XVIII века" и для которой, по его мнению, характерен страшный порок - отказ от бога (20).
         Признавая успех советской дипломатии, А. И. Солженицын отмечал два ее "удивительных провала": "...мы, - констатировал он, - сами вырастили себе двух лютых врагов, прошлой войны и будущей войны, - германский вермахт и теперь маодзедуновский Китай" (21).
         Далее в "Письме" рассматривалась возможность войны с Китаем (22). Считая, что в центре конфликта между Китаем и СССР находился вопрос об идеологии, Александр Исаевич рекомендовал "вождям": "отдайте им эту идеологию", и пусть они поддерживают террористов, т. е. революционное движение на разных материках - "...и военный конфликт отодвинется намного, а может быть - и не состоится вовсе никогда" (23).

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»