  |
 |
Прочитано: 31% |
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 31% |
12 сентября 1967 Александр Исаевич и Наталья Алексеевна отправились из Борзовки в Москву (1). Этим же числом датировано письмо А. И. Солженицына в Секретариат Правления Союза писателей СССР, в котором он, отмечая факт изъятия его архива и распространения клеветы о его военном прошлом, напоминал Секретариату о данном ему обещании решить вопрос о публикации "Ракового корпуса", предостерегал относительно его "неконтролируемого появления на Западе" и заканчивал письмо словами: "Я настаиваю на опубликовании моей повести безотлагательно" (2).
Обсуждение его письма было вынесено на заседание Секретариата Правления Союза писателей СССР (3). В связи с этим 18-го и 19-го А. И. Солженицын снова был в Москве, встречался с А. Т. Твардовским (4). А в пятницу 22-го отправился на заседание Секретариата (5). Формулируя свою цель, Александр Исаевич пишет: "...прийти к врагам лицом к лицу, проявить непреклонность и составить протокол". Позднее он назовет это заседание "копьеборством" (6). И вот, как он отважно "копьеборствовал", когда ему было предоставлено слово: "...я торжественно встал, раскрыл папку, достал отпечатанный лист и с лицом непроницаемым, а голосом декламирующим в историю, грянул им свое первое заявление, отводящее "Пир победителей", - но не покаянно, а обвинительно - их всех обвиняя в многолетнем предательстве народа... я дал в них залп из ста сорока четырех орудий, и в клубах дыма скромно сел (копию декларации отдав через плечо стенографисткам)" (7).
Что же "грянул" "в историю" "из ста сорока четырех орудий" "скромный" писатель, "грянул" "не покаянно", а обвинительно? Послушаем его самого:
"Мне стало известно, что для суждения о повести "Раковый корпус" секретарям Правления предложено было читать пьесу "Пир победителей", от которой я давно отказался сам, лет десять даже не перечитывал, уничтожил все экземпляры кроме захваченного, а теперь размноженного. Я уже не раз объяснял, что пьеса эта написана не членом Союза писателей Солженицыным, а бесфамильным арестантом Щ-232 в те далекие годы, когда арестованным по политической статье не было возврата на свободу, и никто из общественности, в том числе и писательской, ни словом, ни делом не выступил против репрессий даже целых народов. Я так же мало отвечаю сейчас за эту пьесу, как и многие литераторы не захотели бы повторить сейчас иных речей и книг, написанных в 1949 г. На этой пьесе отпечаталась безысходность лагеря тех лет, когда сознание определялось бытием и отнюдь не возносилось молитв за гонителей. Пьеса эта не имеет никакого отношения к моему сегодняшнему творчеству..." (8).
Где же здесь обвинение? Это самое обыкновенное самоотречение и "охаивание" "себя прежнего". После такого отважного "копьеборства" Секретариат Правления Союза писателей СССР мог с чистой совестью дать согласие на подписание нового договора с А. И. Солженицыным.
Своими воспоминаниями о том, как это происходило, поделилась заведующая редакцией "Нового мира" Наталья Бианки. По ее словам, однажды ее вызвал к себе А. Т. Твардовский. "Не говоря ни слова протягивает мне какую-то бумагу. Читаю. Постановление редколлегии (есть все подписи) на списание 6000, которые получены Солженицыным за роман "В круге первом". Смотрю на Твардовского с удивлением. Он-то ведь знает, что только с согласия Верховного Совета и то в конце года можно списать такую сумму,.. "но это, как говорится, только полдела, - продолжает тем временем Александр Трифонович, - с ним тут же надо заключить договор на роман "В раковом корпусе" и снова выжать 6000. У него за душой ведь нет ни гроша"" (9).
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
| ||||||||
|
|
|
|
|
|
|
| ||