«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 11%

         "Это, - пишет он, - был мой последний бригадирский день, у меня быстро росла запущенная опухоль, операцию которой я давно откладывал на такое время, когда, по-лагерному, это будет "удобно". В январе и особенно в роковые дни голодовки опухоль за меня решила, что сейчас - удобно, и росла почти по часам. Едва раскрыли бараки, я показался врачам и меня назначили на операцию" (25). Позднее он напишет: "29-го января я ухожу в больницу на операцию раковой опухоли" (26).
         Если бы А. И. Солженицын был неграмотным человеком, можно было бы допустить, что он долгое время не обращал внимание на разраставшуюся опухоль, но невероятно, чтобы она не привлекла к себе внимание человека, имевшего университетское образование и знавшего, что такое рак. Бросается в глаза и внутренняя противоречивость его слов: с одной стороны, он пишет, что опухоль появилась "давно" и характеризует ее как "запущенную", этим самым давая понять, что долгое время она не вызывала у него тревоги, с другой стороны, утверждает, что она "быстро" росла, а во время лагерного бунта стала расти "почти по часам". Однако за те несколько дней, на протяжении которых продолжались лагерные беспорядки, не вызывающая беспокойства опухоль не могла приобрести угрожающие размеры.
         Что представляла собою эта опухоль, Александр Исаевич не пишет, но из его прошения о помиловании 1955 г. явствует, что у него была семинома, т. е. опухоль яичка (27).
         Несмотря на то, что Александр Исаевич был положен в больницу, по одним данным, 29 января (28), по другим - 30-го (29), на протяжении почти двух недель врачи не предпринимали никаких действий (30) и только 12 февраля, если верить А. И. Солженицыну (а на сегодняшний день это единственный источник), у него была произведена операция (31).
         Касаясь в "Архипелаге" этого эпизода, Александр Исаевич пишет: "Я лежу в послеоперационной. В палате я один: такая заваруха, что никого не кладут, замерла больница" (32). Объясняя, почему именно "замерла больница", в другом месте "Архипелага" он уточняет: "В... послеоперационной... я пролежал долго и все один (из-за ареста хирурга операции остановились)" (33). Можно было бы подумать, что А. И. Солженицыну повезло, и его успели оперировать до ареста хирурга. Но вот его собственное свидетельство на этот счет. "...накануне назначенной мне операции арестовали и хирурга Янченко, тоже увели в тюрьму" (34).
         Кто же тогда делал операцию? Ответа на этот вопрос в "Архипелаге" нет. Не исключено, что события развивались также, как в повести "Раковый корпус", где для производства операции у ее героя Костоглотова "дней через пять привезли с другого лагпункта другого хирурга, немца, Карла Федоровича" (35).
         Но тогда, мы должны констатировать следующий факт: проявив по отношению к Александру Исаевичу редкую гуманность, лагерная администрация не проявила ее по отношению к другим пациентам, среди которых были не только заключенные, но надзиратели. Признать факт вызова хирурга из другого лагеря только для операции А. И. Солженицыну, это значит признать его совершенно особый статус как заключенного. Но поставить вызов хирурга под сомнение, значит допустить, что никакой операции Александру Исаевичу не делали и лагерная администрация просто-напросто скрывала его в медсанчасти.
         В связи с этим бросается в глаза то, что не позднее 12 февраля в лагерь приехала следственная бригада для выяснения обстоятельств произошедшего бунта (36), после чего были произведены дополнительные аресты и 13-го начались допросы заключенных (37), а затем их начали группами увозить из лагеря. "Отправляли куда-то маленькие этапы человек по двадцать-тридцать,.. - читаем мы в "Архипелаге", - И вдруг 19 февраля стали собирать огромный этап человек в семьсот. Этап особого режима: этапируемых на выходе из лагеря заковывали в наручники" (38).

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»