«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 36%

         Время работало на СССР, торопиться нужно было немцам, и в этих условиях можно было добиться необходимых Советскому Союзу военно-экономических уступок. В условиях, когда Запад пошел на некоторые уступки, а немцы добиваются нейтралитета большевиков в их войне с Польшей, СССР мог выбирать.
         Убеждая свое начальство в выгодности этой ситуации, Астахов предлагал "втянуть немцев в далекоидущие переговоры", чтобы "сохранять козырь, которым можно было бы в случае необходимости воспользоваться" (Год кризиса. Т. 2. С. 139-140). Сначала Молотов осторожничал, телеграфировав Астахову: "Ограничившись выслушиванием заявлений Шнурре и обещанием, что передадите их в Москву, Вы поступили правильно". Но получить "козырь" в игре с Западом, а одновременно выторговать экономические выгоды у Германии было соблазнительно. И Молотов, посовещавшись со Сталиным, отправил новую телеграмму Астахову: "Между СССР и Германией, конечно, при улучшении экономических отношений, могут улучшиться и политические отношения. В этом смысле Шнурре, вообще говоря, прав... Если теперь немцы искренне меняют вехи и действительно хотят улучшить политические отношения с СССР, то они обязаны сказать нам, как они представляют конкретно это улучшение... Дело зависит здесь целиком от немцев. Всякое улучшение политических отношений между двумя странами мы, конечно же, приветствовали бы" (Там же. С. 145).
         Теперь можно было выводить советско-германские переговоры на более высокий уровень. Астахова принял Риббентроп. Германский министр поставил перед советским представителем альтернативу: "Если Москва займет отрицательную позицию, мы будем знать, что происходит и как нам действовать. Если случится обратное, то от Балтийского до Черного моря не будет проблем, которые мы совместно не сможем разрешить между собой" (СССР - Германия 1939. Документы и материалы о советско-германских отношениях... С. 27). Риббентроп с гордостью писал: "я сделал тонкий намек на возможность заключения с Россией соглашения о судьбе Польши" (Там же. С. 28).
         Важно было соблюсти германское достоинство, что, по мнению Риббентропа, должно было побудить советских руководителей ухватиться за предоставившуюся возможность - берите нашу дружбу, пока даем. "Я вел беседу, не показывая, что мы торопимся" (Там же). Молотов поймал немецкого коллегу на этой тактике и принял неторопливый темп переговоров. Это вполне соответствовало советским интересам. Но для немцев промедление было смерти подобно. 11 августа в СССР прибыла англо-французская военная миссия.
         11 августа Сталин, обсудив сложившуюся ситуацию на Политбюро, дал добро на усиление контактов с Германией. Ему нужно было стимулировать таким образом западных партнеров. Пусть союзники знают, что им следует торопиться.
         Расчет англичан строился на том, что Гитлер может договориться с Великобританией и не может с СССР. Расчет французов - на том, что Сталин может договориться с Великобританией и Францией, но не с Гитлером. Расчет Гитлера делался на то, что Запад не решится на войну, и поэтому важнее договоренность со Сталиным. Расчет Сталина строился на противоречиях между двумя группами империалистов. Заключить соглашение можно с теми, кто больше даст для СССР.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»