«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 94%

         А ведь особый оттенок этим новым нападкам на армию придало то, что на сей раз порох не стали тратить на омоновцев с их "зачистками", но сразу и предельно агрессивно атаковали элитные части. В любой стране прекрасно знают, что удары по таким частям равнозначны ударам по несущим опорам национальной безопасности. А потому, коль скоро показания Политковской подтвердились бы, можно было бы говорить о страшном разложении этих частей, что также есть угроза безопасности; в противном случае ответственность должны понести виновники клеветнической кампании. Дозированную сдержанность комиссии, к сожалению, можно понять как сигнал к тому, что отныне подобная агрессия против армии будет оставаться совершенно безнаказанной. И это заставляет вспомнить кампанию по слому оборонного сознания времен Горбачева, результаты которой описаны в первой главе.
         Из тех же времен, начиная с прецедента Тимишоары, известно, как могут использоваться в различных политических, а еще более того параполитических играх так называемые "массовые захоронения". В Косово этот опыт был возведен на новый, бесперецедентный уровень, и, разумеется, о нем нельзя не помнить и его нельзя не учитывать, оценивая события, развернувшиеся вокруг обнаруженного в дачном поселке "Здоровье" близ Грозного аналогичного захоронения. Сам факт такого обнаружения вряд ли может вызывать удивления, учитывая интенсивность боев в Грозном и вокруг него. Однако дата его, так удачно, словно своевременно найденный "рояль в кустах", совпавшая с шумом вокруг "дела Политковской", новая кампания в СМИ, быстрое подключение к расследованию ингушского представительства общества "Мемориал" (а для "Мемориала" презумпция виновности армии неоспорима) и подчеркнутое внимание прокурора Всеволода Чернова к его выводам и требованиям - все позволяет, по крайней мере, предполагать отнюдь не случайный характер и этого дела.
         В свой черед, и тоже "удачно", совпавшего с шумным судебным процессом по делу полковника Буданова, обвиняемого в убийстве молодой чеченки. Разумеется, никто - в том числе и сам Буданов - не отрицает, что коль скоро он совершил это преступление, то должен понести наказание. Однако вся атмосфера, нагнетаемая вокруг ростовского процесса, и освещение его большей частью СМИ явно нацелены на то, чтобы превратить суд над конкретным человеком в символический суд над армией, эдакий "мини-Нюрнберг".
         Так не слишком ли много совпадений для того, чтобы счесть их случайными? Лорд Джадд, один из членов созданной в марте 2001 года совместной комиссии депутатов Госдумы РФ и парламентариев Совета Европы (в ее состав вошел также и уже известный читателю Рудольф Биндиг), буквально жаждет крови и заявил, выступая в Госдуме, что одного дела полковника Буданова ни в коем случае недостаточно и что у экспертов различных международных организаций "имеются данные о десятках преступлений такого рода". Вопрос о преступлениях боевиков был опять обойден молчанием, зато Москве было дано попять, что проблемы Чечни она отныне должна и будет решать под бдительным контролем ПАСЕ - даже в том, что касается решения вопросов о свободе передвижения, функционирования блокпостов, выдачи удостоверений личности и т.д. Так вот это и называется восстановлением суверенитета России над ее собственной территорией - восстановлением, за которое была заплачена такая дорогая цена?!
         В довершение всего, 28 февраля "Независимая газета" предоставила свои страницы для уже упоминавшегося интервью с Асланом Масхадовым. Не говоря о том, что сам факт такого интервью окончательно превращает в фарс как все предшествовавшие ему, так и, возможно, грядущие спецоперации по задержанию лидеров боевиков, именно об интервью в данном случае можно говорить весьма и весьма условно. Вместо интервью с острыми и нелицеприятными вопросами читатель получил скорее манифест, заявление ичкерийского президента, слегка разбавленный, по условиям жанра, беззубыми и весьма почтительными репликами интервьюера; Масхадов, таким образом, получил возможность под занавес отхлестать и без того как-то исподтишка, без подобающих ей атрибутов чести выводимую Российскую армию. И засвидетельствовать, что она вновь потерпела поражение. По сути, главное содержание беседы и составляет изложение Масхадовым условий капитуляции России. При этом он очень жестко расставляет все точки над "i" и выбивает карты из рук любителей порассуждать на тему, что, мол, Масхадов - это одно, не надо отождествлять его с террористами. С ним можно вести переговоры, а вот Басаев и Хаттаб - совсем другое, у них "руки по локоть в крови", о переговорах с ними, конечно, речи быть не может и т.д. и т.п. Масхадов вносит полную ясность: переговоры с ним - это также переговоры и с упомянутыми лицами. "...Я хочу сказать, что не надо отделять Басаева, Гелаева, Хаттаба от движения сопротивления. Они определенная часть сопротивления Российской армии. Они, как и все, воюют с российскими оккупантами под единым командованием".
         И далее - в ответ на вопрос о практически ежедневных терактах в Чечне: "Не проводится ни одной операции без моего ведома. Ежедневно в 18 часов я получаю сводки от оперативных управлений. Я в курсе каждого подбитого БТРа, убитого солдата, офицера. Честно говоря, такого централизованного управления у нас не было даже в той войне".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»