«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 83%

         Полное взаимопонимание на почве доктрины Юрия Липы было найдено с определенными силами на Украине. В начале сентября 1996 года, когда генерал Лебедь уже подписал предательские Хасавюртовские соглашения, в Одессе шумно прошел всемирный конгресс вайнахов. И одновременно здесь же, в Одессе, был открыт "институт национальной геополитики" - Украинский Черноморский институт им. Юрия Липы. Инициатором была экстремистская УНА-УНСО ("Украинская национальная ассамблея - Украинская народная самооборона"), к тому времени уже своим активным участием в военных действиях на стороне чеченских боевиков и прибывших в Чечню из других стран моджахедов доказавшая, что для нее речь идет не только о теории. Согласно информированным источникам, многие зверства в отношении взятых в плен военнослужащих федеральных войск, оставшегося в Чечне русского населения и чеченцев, пошедших на сотрудничество с российскими властями, являются делом рук именно унсовцев.
         Объявленной "уставной" целью организованного в 1998 году лидерами УНА-УНСО Института Кавказа было создание в этом регионе широкого антироссийского фронта. Особое же значение Дагестана было подчеркнуто, в частности, и тем, что именно здесь прежде всего стала распространяться под эгидой ИК книга Магомеда Тагаева, вызывающе озаглавленная "Наша борьба, или Повстанческая армия ислама". Распространялась она ваххабитами из Исламского института Кавказа (ИКК), непосредственно руководимого Хаттабом и, по некоторым данным, фактически являющегося филиалом "Братьев-мусульман", Имея в своем распоряжении описанную выше систему военно-тренировочных лагерей "Сайд ибн Абу Вакас", этот сложно устроенный, но эффективно работающий политико-идеологический "терминал" и приступил к подготовке вторжения в Дагестан. В том, что оно готовилось заблаговременно и тщательно, не может быть никаких сомнений.
         И лишь полной некомпетентностью, если не прямой недобросовестностью, можно объяснить "либеральные выкрики", подобные тем, что в сентябре 1999 года прозвучали в "Литературной газете". Михаил Круглов на ее страницах, традиционно свалив всю ответственность на "не успокоившихся после Афгана генералов", иронизировал тогда:
         "Свихнувшийся учитель географии когда-то кричал: "На волю! В пампасы!" При всем своем профессионально развитом воображении я не могу представить Басаева или Хаттаба кричащими: "На волю, к Каспийскому морю!.." Дагестанцы не ацтеки или майя, а Басаев и Хаттаб не Кортес и Нисарро. Поэтому ни о каком "военном прорыве Чечни к морю" не может идти даже и речи".
         Думается, в свете изложенной истории вопроса комментарии излишни. Однако в конце октября "Литературная газета", проявляя поразительную настойчивость, вновь вернулась к проблеме. И вновь попыталась как смешную патологию, как нелепую навязчивую идею представить концепцию существования у боевиков плана выхода к Каспию как части более масштабного плана геополитической реконфигурации региона. Контур этого плана и его соотношение с конкретными действиями боевиков в беседе с корреспондентом газеты Дмитрием Беловецким изложил один из офицеров Генштаба, особо указавший на значение попытки боевиков на Цумадинском направлении прорваться в мятежные села Кадарского района, которые должны были послужить "архимедовым рычагом" для детонирования антироссийского восстания во всем Дагестане.
         Кадарская зона, в которую вошли крупные села Кара-Махи и Чабан-Махи (другое написание: Карамахи, Чабанмахи - К.М.), Кадар, Чанкурбе, начала создаваться еще в 1997 году.
         Здесь ваххабиты, устранив законную власть, ввели шариатское правление, а для охраны, по сути, отторгаемого от Дагестана анклава круглосуточно дежурили чеченские боевики. Здесь же, с учетом выгодного геополитического положения Дагестана, началась подготовка плацдарма с хорошей диверсионно-террористической базой. Угроза аналогичного развития событий сложилась также в селах Губден Карабудахкенского и Кванада Цумадинского районов, где ваххабиты также попытались взять под свой контроль всю жизнедеятельность этих сел.
         Разумеется, обо всем этом не могли не быть информированы российские спецслужбы, равно как и все соответствующие эшелоны российской власти. Один из хорошо информированных авторов пишет: "Информация о стремительном распространении ваххабизма в Дагестане, возникновении Кадарской зоны, а также о планах вооруженного отторжения ее летом 1999 года регулярно ложилась на стол руководства российских спецслужб. Однако руководство, кроме информирования верховной власти о данных фактах, никаких действий не предприняло. И это несмотря на то, что вместе с оперативной информацией предлагался комплекс мер по нормализации обстановки в республике Дагестан".
         Главной из этих предлагаемых мер была поддержка традиционного ислама, ибо, как показали события августа-сентября 1999 года, большая часть населения Дагестана чувствовала себя глубоко оскорбленной третированием веры их отцов и дедов как "нечистой". О реакции традиционного духовенства, как и об ударе в спину, нанесенном ему решением государственных мужей России от 22 июня 1998 года не считать ваххабизм экстремистским движением, уже говорилось выше. Остается добавить, что всего за год до вторжения Кадарскую зону посетил Сергей Степашин, который, буквально стоя над сетью подземных фортификационных сооружений, благодушно витийствовал на тему о своих приятных впечатлениях.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»