«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 46%

         Одновременно - 25 июня 1991 года - обе республики заявили о своей независимости и начали процедуру сецессии (отложения) от Югославии. При этом на торжествах, состоявшихся по этому случаю в Любляне, присутствовали австрийский и швейцарский консулы, что было прямым вызовом Белграду и столь же откровенным поощрением Любляны в тот момент, когда она, без согласования с Белградом, приступила к проведению акции, которую авторы одного из самых относительно объективных исследований по проблеме последних войн на Балканах определили как "пощечину, заведомо предназначенную вызвать жесткую реакцию" (Jasminka Udovicki and James Ridgeway, ed. "Burn this nouse. The making and unmaking ot Yugoslavia". Durham-London, 1997; p. 159). Речь идет о так называемой "border action", то есть о замене указателей "Югославия" на границах с Италией и Австрией на указатели "Словения". Именно эта "акция на границе" послужила формальным поводом для начала войны между Белградом и Любляной, получившей имя "десятидневной". Она трактовалась СМИ как попытка Милошевича военной силой удержать непокорную республику - попытка, отбитая героическим словенским народом. В реальности же все выглядело несколько иначе.
         И хотя мнения историков по этому вопросу разительно расходятся (одни утверждают, что военных действий вообще не было, другие говорят о "затяжных боях"), на мой взгляд, правы, скорее, первые. Речь шла скорее об имитации войны, весьма похожей на действия Горбачева в Литве. Словения потеряла 9 человек, югославская армия (ЮНА) - по разным оценкам, от 40 до 44. И это при том, что контингент ЮНА, дислоцированный на этот момент в Словении, составлял около 20 тысяч. Кроме того, были направлены дополнительные контингенты: один из Южной Сербии и другой из Хорватии. Ясно, что, будь у Белграда серьезные намерения, отряды территориальной самообороны, хотя и хорошо организованные, вряд ли бы устояли против одной из лучших армий Европы. Да и сама статистика потерь убедительно говорит о том, что боев как таковых не было.
         А уже 7 июля на острове Бриони состоялась встреча представителей ЕС, руководства Словении и Хорватии, членов Президиума СФРЮ, председателя Союзного Исполнительного Вече, министра внутренних дел и Союзного секретаря по народной обороне. Итогом стали декларация о мирном разрешении югославского кризиса и принятие трехмесячного моратория на реализацию решения о выходе Словении из состава СФРЮ. Однако уже 20 июля начался вывод ЮНА из Словении, что означало признание ее независимости де-факто.
         Вот почему широко бытует мнение, согласно которому Милошевичу нужна была такая имитация военной активности для поддержания его репутации в сербском народе как сторонника целостности Югославии; в действительности же он полагал, что уход Словении создаст более благоприятные условия для реализации проекта Великой Сербии, то есть объединения всех сербов в одном государстве - в чем, собственно говоря, не было ничего "шовинистического", как то упорно подавалось на Западе. По другим сведениям, инициатором движения частей ЮНА к границам Словении был премьер-министр СФРЮ Анте Маркович, хорват по национальности, еще надеявшийся на сохранении целостности Югославии.
         В любом случае, именно отсутствие сколько-нибудь значительного сербского населения в Словении (всего 2,2%) определило сравнительно мягкий характер ее ухода. Это, в свой черед, свидетельствует о том, что главной причиной разворачивания жестоких конфликтов на территории Хорватии, а затем и Боснии и Герцеговины стало упорное нежелание признать право на определение своей судьбы за теми сербами, которые проживали в СФРЮ за пределами собственно Сербии, в первую очередь в Хорватии и Боснии.
         Земли Краины, сербское население которой, вследствие описанной выше истории его складывания, всегда отличалось воинственным и независимым характером, в состав Хорватии (НХГ) вошли при Гитлере. И, очевидно, возымевшей самые трагические последствия для будущего ошибкой Тито следует считать оставление в силе этого решения. Для того чтобы память о жестоких этнических чистках военного времени ожила в сознании местных сербов, требовалось совсем немного. Сразу же после прихода к власти Туджмана и его ХДС сербы Краины поставили вопрос о культурной автономии. Принятие в декабре 1990 года повой Конституции, лишавшей сербов статуса государствообразующего народа, и низведение их до положения национального меньшинства, резко обострили ситуацию. Начались увольнения сербов с работы (поголовные - из силовых структур), руководители сербского культурного общества (СКО) "Зора", провозгласившего своей целью "защиту культурного наследия сербов в Социалистической Республике Хорватии, особенно на стыке Лики, Далмации и Боснии", были арестованы хорватскими властями. В г. Даруваре две партии - правящий ХДС и Инициативный комитет по созданию Хорватской демократической партии - распространили циничный текст-плакат, предназначенный помочь хорватам распознавать среди соседей "пятую колонну", то есть сербов. Предлагалось узнавать их по употреблению сербских слов. "по нежеланию отказаться от родительного падежа", по направленности их телевизионных антенн на восток и многому другому. Появились надписи: "Запрещен вход ЮНА, четникам и собакам". В Пакраце, маленьком городке, расположенном в пятнадцати километрах южнее Дарувара, стены были исписаны лозунгами: "Сербы, убирайтесь из Хорватии!". Поднятие 25 июля 1990 года усташского "шахматного" флага стало рубежом, за которым последовали первые столкновения сербского населения Краины и хорватской полиции.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»