«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 46%

         Точка зрения, согласно которой следовало Германию немного "подкормить" - в лице которой хотели иметь надежного и управляемого партнера в Европе, а это было невозможно без удовлетворения хотя бы некоторых из ее амбиций (Не следует забывать, что именно "голодание" Германии, не получавшей в Европе и мире соответствующей ее весу сферы влияния, во многом лежит у истоков двух мировых войн. Со свойственным им прагматизмом американцы учли этот исторический опыт), - победила и в колебавшихся вначале США. Судьба Югославии была предрешена. Оставалось дать процессу ее расчленения соответствующее обеспечение, каковым и стал миф конца XX столетия о "великосербском фашизме". Идеологическая кампания была проведена так агрессивно, оперативно и умело, что миллионы людей в мире и сегодня искренне полагают, будто война началась лишь по вине воспитанных на "кровожадной" поэзии Негоша, всегда неуемных сербов (Сегодня ставить знак равенства между сербами и эсэсовцами стало своего рода хорошим тоном, признаком респектабельности в Европе. Притом делают это люди, самый статус которых, казалось бы, обязывал их и к объективности, и к простому знанию фактов, не укладывающихся в благообразные схемы, с помощью которых Европа облегчает свою совесть. Так, новый депутат Европарламента от Швеции, Марит Паулсен, очень популярная у себя в стране, где ее именуют "мама-Швеция", вздыхает, проводя параллель с судьбами детей эсэсовцев: "Страшно быть ребенком врага, ребенком дьявола. Сегодня страшно быть сербским ребенком!"), без всякого повода набросившихся на своих миролюбивых и жаждущих национально-культурного плюрализма соседей, вынудив последних к самообороне и, в конечном счете, сецессии.
         То, что эта умилительная картинка никак не подтверждается ходом реальных событий и даже буквально выворачивает его наизнанку, сегодня, похоже, мало кого заботит. Война в Боснии и Герцеговине, а затем в Косово отодвинула на задний план начало пути к войне. А ведь события того, такого недавнего, но уже изрядно подзабытого прошлого неопровержимо свидетельствуют: если бы призрак усташско-германского союза не материализовался буквально в мгновенье ока и на глазах (еще помнивших прикосновение усташского ножа) ошеломленных сербов, нового схождения на "третье адово дно", весьма вероятно, удалось бы избежать.
         Демонический миф о Сербии, созданный западной пропагандой, утверждает, что единственной причиной кровавого разворота событий на Балканах в последнем десятилетии XX века стало "великодержавное" ее стремление любой ценой удержать стремящиеся к сенцессии части федерации. Это, в общем-то, совершенно естественное для любого государства стремление само по себе было сочтено чудовищным преступлением; однако в тень были задвинуты факты, говорящие скорее об обратном, о том, за что в Югославии многие укоряли и до сих пор укоряют Милошевича - о недостатке упорства в отстаивании целостности Югославии, что многие наблюдатели объясняют тайным стремлением лидера Сербии "скорректировать" границы рыхлой СФРЮ и сделать ее более компактно-сербской (аналогию являли некоторые русские национальные движения той же эпохи, да и солженицинский проект "обустройства России" построен на таком же основании). В качестве подтверждения ссылаются и на его некие тайные договоренности с лидером Словении Миланом Кучаном, а позже - на такие же переговоры с Туджманом о разделе Боснии и Герцеговины.
         Как бы то ни было, весь ход событий, начиная с 1990 года, показал, что главной силой сопротивления распаду были сербы не самой Сербии, но те, кто оставался на отделяющихся территориях (а это - 3 млн. из общей численности сербов в СФРЮ, 8 млн.) и кто снова увидел над собой усташский нож. Точно так же весь ход событий неопровержимо свидетельствует о том, что именно отказ международного сообщества в праве на самоопределение тем (в подавляющей части сербам, хотя были представители и других "нетитульных" народов), кто ни под каким видом не соглашался остаться на отделяющихся территориях, можно считать первопричиной конфликтов. В этом смысле генезис воины в Хорватии и Боснии и Герцеговине был таким же, как и в отделившихся республиках бывшего СССР, но опирающимся на еще более жестокие воспоминания.
         Любой, кто наблюдал развитие югославского кризиса с момента его вступления в острую фазу, не мог не обратить внимания на разительное несходство развития ситуации в Словении и Хорватии - тем более разительного, что сепаратистский процесс развивался в обеих республиках параллельно и норою даже синхронно.
         Уже в 1990 году Союз коммунистов (СК) Словении, позже трансформировавшийся в Партию демократического обновления, объявляя в своей программе о "словенской весне", выдвинул лозунг: "СК Словении - за конфедеративную Югославию" и настоятельно подчеркнул право республики на отделение (его назвали "раздружением") и суверенитет.
         Хорватия же, в принятой в декабре 1990 года Конституции в ст. 140 провозгласила: "Республика Хорватия остается в составе СФРЮ до нового соглашения югославских республик или до тех пор, пока Хорватский сабор не примет другого решения". В этой же статье дальновидно утверждалось право Хорватии защищать свою целостность - проблема краинских сербов уже остро давала о себе знать, и поэтому принимались превентивные меры.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»