«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 33%

         Левый берег латиницу отверг, и тем самым острую политическую актуальность обрела проблема, обозначившаяся еще задолго до Октябрьской революции и всех последовавших за нею бурных событий. Известный молдавский поэт и культурный деятель Алексей Матиевич писал в начале XX века: "Присоединение Бессарабии к России оказалось спасительным актом как для молдавского языка, так и для молдавского богослужения. К началу XIX века за Прутом началось пробуждение национального самосознания, которое, неся на своем знамени ту идею, что румыны являются потомками римлян и преемниками их доблести, приняло благодаря увлечению этой идеей крайне странные выражения, приведшие в конце концов к уничтожению национальных особенностей жизни и языка... Стремясь создать из румынского какой-то новолатинский язык, латинизаторы беспощадно выбрасывали из него веками укоренившиеся славянские и греческие элементы, заменяя их латинскими, а в случае невозможности - итальянскими и в особенности французскими... Молдавские богослужебные книги были оставлены и забыты". И далее - самое важное, быть может, в свете роковых для этого региона событий конца XX века: "От этой трагедии национального быта и богослужения Бессарабия была избавлена Россией, к которой она перешла в 1812 году".
         Любопытно в этой связи и такое вот свидетельство знатного бессарабского эмигранта А. Крупенского. Казалось бы, человек, не принявший революцию, мог только приветствовать уход Бессарабии из-под "ига большевиков". Однако в 1921 году Крупенский писал совсем иное: "Питая сердечные симпатии к доброму румынскому народу и будучи сам молдаванином, я искренне надеюсь, что Румыния будет благополучно существовать и без Бессарабии и что это не помешает ей быть в будущем богатой и счастливой". Велико же должно было быть ощущение угрозы для молдавской идентичности, если оно заставило эмигранта, пусть и в мягкой форме, попытаться увести свою родину из-под румынской опеки!
          На эту угрозу со всей силой среагировали приднестровские молдаване, когда резко и агрессивно заявил о себе НФМ. Грубую русофобию ("Чемодан - вокзал - Россия", "Шагай, русский Иван, ждет тебя Магадан" - широко известные лозунги той поры) он соединял с не менее резко выраженным стремлением стереть всякие воспоминание о собственно молдавской идентичности, а утверждение румынского языка открыто считал реваншем, наконец-то состоявшейся победой "латинства" над "славянством".
         "Быть румыном, думать и чувствовать по-румынски означает заявить во всеуслышание о благородном своем происхождении, о естественной гордости за сохраненное имя, указующее на твоих древнеримских предков. Это значит говорить на румынском, даже если кое-где кое-кто называет его молдавским языком, который не только является прямым потомком прославленной латыни, носительницы великой мировой культуры, но и языком-победоносцем. Да, победоносцем, потому, что в вековой борьбе со славянскими диалектами (курсив мой - К.М.) и с другими языками он вышел несомненным победителем", - так писала в сентябре 1990 года кишиневская газета "Цара", рупор НФМ, выражая этот блок настроений.
         Весьма проницательно суть этого мало кем замеченного в России конфликта внутри самой молдавской общности описал в своей фантастической повести "Лаболатория" (так!) писатель Сергей Белкин, сам ранее житель МССР. В повести речь идет о некоем проекте "Бесагрария", таинственные авторы которого намереваются превратить территорию республики в поле эксперимента по тотальному разрушению исторической памяти и, стало быть, личности народа.
         "Сначала в общественное сознание внедряется тезис об унижении молдавского языка, о его вытеснении на обочину жизни. Причиной всех бед объявляется русификация. Поскольку это достаточно легко опровергаемая ложь, поскольку налицо огромные тиражи книг на молдавском языке, изданных за послевоенный период, создана великолепная система образования всех ступеней, развит национальный театр, телевидение и т.д., нами был подброшен еще один важный тезис - о необходимости перевода молдавского языка на латинскую графику и, более того, объявления молдавского языка несуществующим. Подлинным языком народа объявится язык румынский.
         Этот простой подлог позволит все достижения в области развития молдавской национальной культуры сделать попросту невидимыми: все, что написано не на латинице, - не в силе. Это вредно и ложно..."
         Раскол нации, таким образом, стал неизбежен.
         И ответ молдавской стороны на столь грубую экспансию румынизма оказался адекватным, хотя важность позиции, занятой в конфликте между Кишиневом и Тирасполем приднестровскими молдаванами, до сих пор недопонимается даже многими союзниками ПМР. Масла в огонь подлил и А.И. Солженицын, в своей примерно тогда же опубликованной работе "Как нам обустроить Россию": не разобравшись в ситуации, он заявил, что пусть, мол, "молдаване идут в Румынию, если их туда больше тянет". Фраза эта, на все лады с восторгом повторявшаяся народофронтовцами, в Приднестровье была воспринята как удар в спину с неожиданной стороны.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»