«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»

Прочитано: 75%

         Недавно я перечитал "Судебный процесс". И остро почувствовал, точнее, попытался представить, что мог испытывать Пеньковский на скамье подсудимых в эти пять дней - с 7 по 11 мая 1963 года. Я исходил при этом из моей рабочей гипотезы: он - не предатель. А если так, то для него суд был тяжелейшим испытанием. Конечно, он готовился к нему. Но глубину трагедии судебного публичного разбирательства он смог понять на процессе. И вернее всего, в то время у него не могло быть ликования по поводу "достигнутых оперативных успехов по делу". Человек - существо коллективное, и он должен был чувствовать, как взгляды презрения давили на него.
         И слава Богу, что чаша сия меня лично миновала...
         И если Пеньковский остался живым, то он не смог бы залить перенесённое на процессе алкоголем. Джибни по поводу отношения Пеньковского к выпивке отмечал, ссылаясь на мнение "коллег" из СИС и ЦРУ - он пил очень умеренно. Его "коллегам" задуматься бы: мог ли Пеньковский пить до потери над собой контроля в ситуации разведчика, действовавшего в тылу врага?!
         В заключительной главе Джибни сам себя озадачивает, в то же время обращаясь и к западным спецслужбам: "...невольно возникает вопрос: как могло случиться, что сотрудники КГБ и ГРУ допустили, чтобы человек с таким "тёмным пятном" в биографии достиг в советском обществе столь высокого положения? Почему они раньше не занимались происхождением полковника? Что же произошло в их системе тотальной проверки?"
         Всё верно, за исключением главного: досье "дело Пеньковского" и личное дело офицера Пеньковского - это две разные вещи. В его личном деле в ГРУ и в его деле спецпроверки в КГБ ответы на любые вопросы имеются, только в досье "дело" - в виде блестяще разработанных легенд.
         Проницательный Джибни и Винн в своих книгах верно ставят вопрос: "Жив ли Пеньковский?" Однако причины оставления его в живых ошибочны (и по Джибни, и по-Винну) - в чьих "интересах было сохранить ему жизнь". Как представляется сегодня, причина оставить его в живых другая (по-нашему): игра закончена, но её результаты продолжают операцию "Дело" все эти десятилетия. И Пеньковский исчез из мира сего. Формально исчез.
         На Западе его предательство нарекли "феноменом Пеньковского". Но шло время и всё чаще серьёзные и лишённые конъюнктурного подхода к оценке "феномена" исследователи - политики, советологи, специалисты по спецслужбам - обращали свой взор к такому сложному явлению, как операции по тайному влиянию.
         Фактически любая литература о Карибском кризисе увязывает его разрешение с личностью Пеньковского. Когда выстраивается ряд проблем, которые решались в период кризиса, то уже не столь категорично, как это было в 1962 году, присваиваются лавры победы американской стороне.
         Фактические материальные затраты в этом кризисе советской стороны - это расходы на переброску войск на Кубу и обратно (операция "Анадырь"), а политический результат... Он особенно ярко высветился с позиции прошедших десятилетий: Куба суверенна и ей не угрожает агрессия со стороны США. Советский Союз в результате операции "Анадырь" переломил ситуацию в ракетно-ядерном противостоянии в свою пользу - Соединённые Штаты с ним стали считаться, как с великой ядерной державой. И сама угроза ядерной войны как средство разрешения конфликтов между странами стала явлением бесперспективным.
         Каждая из сторон - американская и советская - стремится присвоить себе заслугу в ограничении ядерного оружия. И каждая из сторон теперь может кивать на Пеньковского как на одного из фигурантов в начале этого процесса.
         Для меня лично - апологета рабочей гипотезы - Пеньковский не был предателем. "Феномен Пеньковского" имеет положительную окраску для советской стороны, и потому его "дело" может занять место среди таких акций тайного влияния советского периода деятельности наших спецслужб, как "Заговор послов", "Трест", "Снег", "Монастырь" - "Березино" и других.

«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»